Выступление представителя Российской Федерации Б.А.Мещанова на презентации «нулевого проекта» Глобального цифрового договора
Уважаемые коллеги,
Российская Федерация отмечает усилия по созданию Глобального цифрового договора, который по замыслу авторов должен определить видение открытого, свободного, безопасного и ориентированного на человека цифрового будущего на основе принципов Устава Организации Объединенных Наций, Всеобщей декларации прав человека и Повестки дня на период до 2030 года.
Нулевой проект документа в текущем виде не решает поставленных задач. В нем отсутствуют предложения российской стороны, которые неоднократно доводились до координаторов процесса и Секретариата ООН. В частности, в ГЦД обойдены стороной важнейшие документы по цифровой повестке. Речь – о Женевской декларации и Тунисской программе ВВУИО, которые определяют роль ИКТ в реализации Целей устойчивого развития, – а также Международном пакте о гражданских и политических правах.
Российская Федерация признает принципы, изложенные в Тунисской программе для информационного общества от 2005 года, подтвержденные Резолюцией 70/125 ГА ООН, и вновь подтверждаем важность участия правительств, частного сектора, гражданского общества, международных организаций, технических и академических кругов и всех других соответствующих заинтересованных сторон в совместной работе по вопросам управления Интернетом в рамках выполнения ими своих ролей и обязательств и норм национальных законодательств
Российская Федерация поддерживает принцип открытости и неделимости Интернета как «единой для всего человечества сети» и глобального общественно блага. Считаем важным отметить в ГЦД, что управление сетью Интернет не должно быть обусловлено какими-либо односторонними политическими ограничениями или коммерческими интересами. Система управления глобальной критической инфраструктурой должна быть равноправной, нейтральной и неподверженной геополитическим вызовам в интересах недопущения фрагментации Интернета. В этой связи призываем отразить в ГЦД обязательство воздерживаться от любых инициатив, направленных на нарушение связанности глобальной сети и ее национальных сегментов.
Приветствуем содержащиеся в ГЦД призывы к преодолению цифрового разрыва между развитыми и развивающимися странами. При этом обращаем внимание, что данной цели невозможно достичь исключительно за счет продвижения интересов Запада и подконтрольных им корпораций. В тексте навязываются готовые «рецепты», которые ведут к закреплению технологического доминирования США и их союзников, монополизации ими ИКТ-рынков. Реальные меры по наращиванию цифрового потенциала развивающихся стран, включая передачу им современных технологий, стимулирование собственных разработок, недопущение недобросовестных торговых практик, не предусмотрены.
Российская Федерация призывает уделять приоритетное внимание развивающимся странам, недостаточно обслуженным регионам, странам и группам населения. При этом мы хотели обратить особое внимание на недопустимость рассмотрения проблемы «цифрового разрыва» только как темы подключения и цифровой грамотности. Зарождающийся «цифровой неоколониализм» при котором узкий круг цифровых элит удерживает инициативу в области инноваций, противодействует появлению сопоставимых конкурентов на глобальном рынке, отстаивает собственное доминирование и право единоличного управление потоками данных способствует ускорению технологического и информационного разрыва развитых и развивающихся стран.
Очевидно, что в мире давно назрела необходимость жесткого ограничения вседозволенности цифровых корпораций. Подобный набор правил гарантировал бы доверие и безопасность в Интернете.
Вместо этого документ в его нынешнем виде закрепляет неограниченную свободу цифровых гигантов в вопросах цензуры, их неподотчетность законам стран, на территории которых они осуществляют свою деятельность. Блокировку за распространение контента предлагается вводить на основе пользовательских соглашений. Это вступает в прямое противоречие со статьей 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, которая предусматривает возможность ограничения свободы выражения мнений только при условии принятия соответствующих национальных законов. В тексте наблюдается избыточный нарратив гендерных аспектов и неуместное применение клише и стереотипов, например «гендерно-мотивированное насилие». За счет наработок узких, непрозрачных форматов, не отражающих интересы подавляющего большинства стран мира, – ОЭСР, «Группы семи», ЕС – предлагается регулировать такую важнейшую сферу как безопасность данных.
Вопросы вызывают содержащиеся в проекте предложения по созданию дополнительных вспомогательных и контролирующих структур. Среди них – Ежегодный форум высокого уровня по ГЦД, Управление Секретариата по координации цифровых и нарождающихся технологий, Служба по вопросам цифровых прав человека, Международная научная группа по ИИ. По сути, речь идет о выстраивании новой архитектуры управления (вместо сопровождения) глобальными процессами в цифровой сфере с неограниченным мандатом и отсутствием подотчетности государствам. Во главу этого процесса предлагается поставить Генсекретаря ООН, который согласно Уставу Всемирной организации является лишь «главным административным должностным лицом». Параметры такой непрозрачной системы взаимодействия никак не обсуждались на профильных международных площадках и подрывают потенциал уже согласованных решений. Игнорируется, что все поднимаемые в Договоре вопросы уже входят в круг ведения имеющихся структур – МСЭ, КНТР, процесса ВВУИО, ФУИ, Спецкомитета по разработке всеобъемлющей международной конвенции по противодействию информпреступности и Рабочей группы открытого состава (РГОС) ООН по международной информационной безопасности (МИБ).
Имеется угроза дублирования деятельности РГОС в рамках ГЦД: в тексте содержатся положения по МИБ и безопасному функционированию цифровой инфраструктуры. По этой же причине не оправдано упоминание рисков для международного мира и безопасности при использовании ИКТ. Не ясно, о каких международных стандартах технологий слежения и шифрования данных идет речь в контексте необходимости их соответствия национальным законодательствам.
Идея о том, что ГЦД сможет заложить «основу для международного управления искусственным интеллектом», с участием в том числе негосударственных субъектов, выглядит нереалистичной. Конкретных механизмов осуществления этой инициативы не приводится. Игнорируется то, что ИИ является разновидностью информационно-коммуникационных технологий и требует регулирования в русле уже имеющихся наработок по линии РГОС.
Российская Федерация выражает озабоченность недостаточным вниманием в нулевом проекте ГЦД к процессу ВВУИО. Мы призываем отразить в ГЦД достижения, прогресс и выявленные проблемы процесса ВВУИО, а также тесную связь и взаимодействия с Повесткой дня в области устойчивого развития на период до 2030 г. и роли ВВУИО в достижении ЦУР, включая такие успешные проекты как ежегодный Форум ВВУИО.
Поддерживаем процесс разработки ГЦД – но при условии прозрачности и участия всех государств, учета их мнений, неукоснительного соблюдения Устава ООН и его основополагающих принципов суверенного равенства и международного сотрудничества. Как показал предыдущий опыт подготовки документа, организация процесса нуждается в серьезном улучшении. Призываем координаторов и Секретариат ООН провести серьезную «работу над ошибками». Ожидаем отражения наших замечаний, коренной переработки текста под интересы развивающихся стран. Важно предоставить участникам переговоров достаточное время на межведомственное согласование документа с учетом его междисциплинарного характера. Со своей стороны, готовы участвовать в этой работе.
Благодарю за внимание.
