Выступление представителя Российской Федерации А.В.Гребенщикова в Первом комитете Генеральной Ассамблеи ООН по разделу «Обычные вооружения»
Уважаемый Г-н Председатель,
Уважаемые коллеги,
Россия придает важное значение проблематике обычных вооружений. Значимым многосторонним инструментом в этой связи считаем Конвенцию о запрещении или ограничении конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими излишние повреждения или имеющими неизбирательное действие (КНО, Конвенция о «негуманном» оружии). Уникальность КНО состоит в обеспечиваемом ею разумном балансе между гуманитарными озабоченностями и законными оборонными интересами государств.
Со своей стороны, вносим существенный вклад в укрепление этого ключевого документа международного гуманитарного права, прежде всего его Дополненного «минного» протокола 2 и Протокола 5 о взрывоопасных пережитках войны. Примером этому являются проведенные Инженерными войсками ВС России операции по гуманитарному разминированию на территории Сирии: две - в Пальмире, и по одной – в городах Аллепо и Дейр-эз-Зор.
Исходим из того, что выработка любых новых договоренностей в рамках КНО возможна только путем кропотливой экспертной работы на сбалансированной основе и при условии, что они не будут подрывать проверенные временем базисные положения КНО. Поэтому мы по-прежнему сдержанно относимся к ведущимся дискуссиям на площадке КНО по проблематике смертоносных автономных систем вооружений (САС). Несмотря на учреждение профильной Группы правительственных экспертов (ГПЭ) КНО и согласование весомого консенсусного доклада ГПЭ по итогам работы в 2018 г., продолжаем рассматривать тему САС как крайне «сырую» и умозрительную. Сохраняем сомнения в отношении дальнейших перспектив ГПЭ в условиях, когда отсутствуют действующие образцы таких систем, неопределёнными остаются базовые характеристики и понятийный аппарат САС и налицо значительный разброс в позициях участников обсуждений.
Выступаем против возобновления на площадке КНО какой-либо самостоятельной экспертной работы по проблематике наземных мин, отличных от противопехотных (НМОП). Убеждены, что существующие гуманитарные озабоченности в связи с НМОП могут быть разрешены в рамках уже действующих норм МГП, в частности Дополненного протокола 2 КНО.
Разделяем цели и задачи Конвенции о запрещении противопехотных мин (КЗПМ, Оттавская Конвенция). Мы не исключаем возможности своего присоединения к КЗПМ в будущем. В России продолжаются работы по решению ряда технических, организационных и финансовых вопросов, связанных с выполнением Оттавской конвенции.
Одновременно продолжаем предпринимать действенные меры по снижению «минной» угрозы. Активно участвуем в содействии наращиванию технического, консультативного и оперативного потенциала в целях разминирования. Значительный вклад вносится по линии международного противоминного центра, на базе которого осуществляется подготовка специалистов в области разминирования местности, обнаружения и обезвреживания СВУ, операторов мобильных робототехнических комплексов, сотрудников минно-розыскной службы. Готовы к развитию сотрудничества по минной тематике со всеми заинтересованными государствами.
Наша оценка Конвенции по кассетным боеприпасам (ККБ, Ословская Конвенция) остаётся неизменной. Это – политизированный документ, подстраивающий само определение КБ под интересы отдельных государств, стремящихся обеспечить себе односторонние военно-технические преимущества. ККБ лишь декларирует запрет на КБ, но на деле его не содержит. При этом искусственно проводится линия на передел рынка таких вооружений на основе запрета «плохих» и разрешения определенного вида «высокотехнологичных» КБ, что выгодно конкретной группе государств-производителей. Видим в этом проявление «двойных стандартов». Недостатком документа является и то, что он без каких-либо на то оснований разрешает всем государствам участвовать в применении таких боеприпасов в ходе военных операций, проводимых совместно со странами, неприсоединившимися к Конвенции.
По-прежнему не видим смысла в присоединении к Международному договору о торговле оружием (МДТО). Вынуждены констатировать, что установленные этим документом стандарты существенно ниже российских. Нас не устраивает, прежде всего, отсутствие в МДТО прямых запретов на безлицензионное производство вооружений и передачи оружия негосударственным субъектам, а также положений, которые регламентировали бы порядок реэкспорта продукции военного назначения (только с согласия государства-первоначального экспортера). Вследствие этого в рамках МДТО сохраняются серьезные риски перетока оружия в руки преступников и террористов, а также угрозы дальнейшей дестабилизации обстановки в различных «горячих точках» мира.
Серьёзные вопросы вызывает и практика применения Договора. На наш взгляд, недопустимо, когда его отдельные участники продолжают напрямую или опосредованно поставлять продукцию военного назначения (ПВН) в зоны внутренних вооруженных конфликтов. Особую обеспокоенность у нас в этой связи, по понятным причинам, вызывают передачи ПВН и боеприпасов Украине. В 2015-17 гг. зафиксировали целый ряд таких поставок, а в рамках МДТО абсолютно ничего не было сделано для предотвращения таких нарушений.
Придаем большое значение реализации Программы действий (ПД) ООН по предотвращению и искоренению незаконной торговли ЛСО. На сегодняшний день она остается единственным специализированным глобальным документом в сфере борьбы с нелегальным оборотом ЛСО. Вместе с тем убеждены, что потенциал ПД далеко не исчерпан; для повышения ее практической отдачи еще многое предстоит сделать.
Полагаем, что существенно снизить риски нелегального распространения ЛСО позволило бы усиление национального контроля за всеми этапами жизненного цикла оружия – от его производства до утилизации. Среди других востребованных мер – введение запрета на поставки всех видов ЛСО неуполномоченным структурам государства-получателя, жесткая регламентация брокерской деятельности, недопущение несанкционированного реэкспорта оружия, прекращение производства оружия «пиратским» способом, т.е. без лицензий или по истекшим лицензиям.
С удовлетворением отмечаем, что практически все наши идеи нашли должное отражение в итоговой декларации третьей Обзорной конференции по выполнению ПД (Нью-Йорк, 18-29 июня с.г.).
Имеем в виду и впредь последовательно продвигать все без исключения российские приоритеты в ходе работы обзорных механизмов ПД, включая седьмое и восьмое двухгодичные Совещания государств для рассмотрения осуществления ПД, запланированные на 2020 и 2022 гг. соответственно. Рассчитываем на поддержку всех заинтересованных государств.
Спасибо за внимание.
