Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Выступление и ответное слово Постоянного представителя В.А.Небензи в ходе видеоконференции членов СБ ООН по гуманитарной ситуации в Сирии

Г-н Председатель,

Прежде всего, позвольте поблагодарить заместителя Генерального секретаря М.Лоукока за брифинг. Мы много услышали сегодня об ухудшающейся гуманитарной обстановке в Сирии.

На последнем заседании по этой теме мы так и не получили ответов на наши вопросы. Надеемся, в этот раз все будет иначе. Внимательно изучили доклад Генерального секретаря «Обзор гуманитарных операций ООН, совершенных через линии соприкосновения и трансграничный механизм» и хотели бы отметить следующее.

В докладе упомянуты внутренние экономические проблемы Сирии, такие, как рост цен и нехватка товаров первой необходимости, однако в нем не говорится об односторонних санкциях. Хотели бы все же услышать оценки Генсекретаря относительно того, как односторонние экономические меры усугубляют экономическую обстановку и препятствуют усилиям по борьбе с COVID-19.

По гумдоступу на северо-запад страны. Согласно докладам УКГВ, в этом регионе не было подтверждено ни одного случая COVID-19. Так почему в параграфе 14 упомянутого доклада говорится о том, что совместная миссия ООН, МККК и Сирийского Арабского Красного Полумесяца в Идлиб, одобренная правительством Сирии, была приостановлена «по причинам, связанным с COVID-19»? Было бы интересно узнать, что это за причины. У нас же есть другая информация, согласно которой доставку заблокировала «Хейят Тахрир Аш-Шам». Причина для нас очевидна: «ХТШ» не хочет этого, потому что это подрывает ее монополию на контроль трансграничной помощи.

Нам всем известно, что Идлиб контролирует «ХТШ», но трансграничные поставки всегда осуществлялись на регулярной основе. Чего стоит одна только резонансная история в конце 2018 г. о поборах террористов за использование погранперехода «Баб Аль-Хава» в Идлибе, но и она не повлияла на осуществление трансграничных операций. Даже «Комиссия по расследованию» в своем докладе от 6 апреля отметила наличие проблемы финансовой отчетности гумопераций в Идлибе (ООН не знает, кому платит, и не может отслеживать окончательное распределение гумпомощи).

Вот уже на протяжение пяти лет мы последовательно указываем на необходимость составить список гуманитарных партнеров, проработать детальную номенклатуру поставок, систематически и заблаговременно оповещать сирийские власти, а также маркировать конвои. Но ни одно из наших предложений не было воспринято.

Хотели бы вернуться к февральскому докладу Генсекретаря «Об альтернативных модальностях погранперехода “Яарубия”», так как в нем содержится больше «пищи для размышлений». Это особенно актуально сейчас, когда набрала обороты кампания по необходимости открытия заново перехода «Яарубийя», и из старых запасов достают новые аргументы.

Никаких внятных объяснений по поводу того, чем плохи 5 других погранпереходов к востоку от р.Евфрат, которые находятся под контролем Дамаска, мы не получили. В докладе Генсекретаря четко сказано, что их использование не требует обязательного согласия СБ ООН. Насколько мы понимаем, проблема в том, что для использования этих переходов потребуется согласие Дамаска.

В докладе содержатся рекомендации по улучшению механизма поставок, осуществляющихся через линии соприкосновения, которые, якобы, не функционируют должным образом. Однако на деле это источник значительного объема гумпомощи в Сирии. Решение здесь зависит только от одного – наличия у гуманитарщиков желания доставлять помощь тем, кто действительно в ней нуждается, а не изобретать искусственные препятствия с целью обвинить во всем Дамаск.

Запрашивая у Правительства Сирии (параграф 47 (c)) «согласие на доступ во все районы и учреждения на северо-востоке, чтобы обеспечить справедливый и недискриминационный доступ всех нуждающихся к гуманитарной помощи», УКГВ забывает, что некоторые из этих районов не подконтрольны Дамаску, поэтому полностью выполнить это условие невозможно. Эти вопросы нужно обсуждать с местными властями. Есть ли у ООН план того, как осуществить это и как гарантировать, со своей стороны, что гумпомощь достигнет наиболее уязвимых получателей? Все это сохраняет актуальность вне зависимости от того, откуда поставляется гумпомощь.

Остановимся еще на одной рекомендации (параграф 47 (d)) – «содействие местных властей на северо-востоке применительно к осуществлению поставок во все районы и без промедлений». Хотелось бы уточнить, чьей прерогативой является ведение переговоров с местными властями? Кто должен за это отвечать? Кому ООН адресует этот вопрос? Может быть наши американские коллеги могут помочь?

Приветствуем первый дорожный конвой ВОЗ на северо-восток. Нам действительно необходимо внимательно изучить этот пример. МККК и НПО «Врачи без границ» также продолжают работать на территориях к востоку от р.Евфрат. Это говорит о том, что какими бы сложными ни были условия, возможности доставить помощь на северо-восток Сирии есть. Все, что нужно – желание сделать это.

Также приветствуем намерение ООН открыть лабораторию на базе национального госпиталя в г.Камышлы. Мы услышали об этой хорошей новости из Женевы от резидента-координатора в Дамаске И.Ризы. Хотелось бы в этой связи получить больше информации о планах ООН: как лаборатория будет оборудована, как будет проходить сбор образцов на анализ, в особенности в труднодоступных районах, находящихся на неподконтрольных Дамаску территориях?

Теперь перейдем к санкциям. Повторяющиеся слоганы о «гуманитарных изъятиях», к сожалению, ничего не стоят. Тем нашим коллегам, кто продолжает настаивать на безвредности односторонних ограничительных мер для простых граждан (и, в частности Кристофу, который обращался ко мне вчера), рекомендовал бы найти в Интернете документ Еврокомиссии от 11 мая под названием «Циркуляр об оказании гуманитарной помощи с целью противодействия распространению пандемии COVID-19 в определенных странах, на которые распространяются ограничительные меры ЕС». В фокусе этого документа весьма своевременно оказалась Сирия. Этот циркуляр доказывает несостоятельность того, о чем говорят коллеги. Процитирую один фрагмент: “Санкции могут влиять на способность стран противодействовать COVID-19, так как они сказываются на закупках определенных товаров и технологий ввиду того, что такие товары подлежат ограничениям (например, товары двойного назначения, которые также могут применяться в военных целях), или же ввиду того, что в отношении лиц, вовлеченных в поставки, действуют санкции. Кроме того, непрямое, но существенное влияние может быть оказано нежеланием поставщиков участвовать в транзакциях, имеющих отношение к конкретному лицу или государству, на которых были наложены санкции, даже если такие транзакции разрешены из опасений случайно нарушить санкционные ограничения; либо недостаточной экономической целесообразностью такого участия по сравнению с рисками, которые несут такие транзакции. Кроме того, те, в отношении кого применяются ограничительные меры, могут стать причиной возникновения экономических последствий таких ограничений для гражданского населения, что усугубляет тяготы гражданских лиц, на которых изначально эти ограничения не были направлены».

Это что касается попыток «обелить» незаконные санкционные режимы. Один из последних примеров – негативный опыт «Норвежского совета по беженцам», который из-за этих действующих ограничений отказался от закупки интерактивных образовательных программ для сирийских детей. Хотелось бы привлечь к этому внимание наших бельгийских коллег, так как именно они отвечают за «детское досье» в Совете.

Подытоживая. Коллеги, когда мы работали над резолюциями по оказанию трансграничной гумпомощи Сирии, мы каждый раз соглашались с тем, что этот механизм является крайне необходимой, но все же временной мерой. Не стоит притворяться, что вам это неизвестно, или что вы предпочитаете об этом забыть. Пора отказаться от избирательного подхода, приносящего индивидуальные политические дивиденды, которые не имеют ничего общего с гуманитарными принципами.

В заключение повторю то, что говорил в прошлый раз. Не тратьте время на попытки вновь открыть закрытые погранпереходы. УКГВ нужно работать с Дамаском на предмет поиска путей и погранпереходов для поставок гумпомощи, а также обсуждать поставки как на северо-восток через линии соприкосновения, так и по всей Сирии.

И конечно же мы хотим получить ответы на наши новые вопросы.

Благодарю Вас.

 

Ответное слово:

Г-н Председатель,

Прошу простить мне то, что я не буду отвечать на вопросы, поставленные Постоянным представителем Германии. По сути это вовсе не вопросы, а набор максим, преподнесенных в форме истины в последней инстанции. На все это я уже отвечал в ходе своих выступлений на заседаниях Совета. Однако у меня складывается впечатление, что мой друг Кристоф иногда попросту не слышит того, о чем говорю. Возможно он выключает звук в какие-то моменты. Не буду повторять все то, что неоднократно говорил ранее из уважения ко времени моих коллег по Совету.

Однако позволю себе процитировать небольшой отрывок из сегодняшнего выступления, который, возможно, не дошел до слуха Кристофа: «Один из последних примеров – негативный опыт Норвежского совета по делам беженцев, который из-за действующих ограничений отказался от закупки интерактивных образовательных программ для сирийских детей. Хотелось бы привлечь к этому внимание наших бельгийских коллег, так как именно они отвечают за детское досье в Совете.»

Благодарю Вас.