Выступление и ответное слово Постоянного представителя В.А.Небензи в ходе открытой видеоконференции членов СБ ООН по пункту повестки дня «Ситуация на Ближнем Востоке»
Г-н Председатель,
Позвольте поблагодарить г-жу Изуми Накамицу за представление 83-го ежемесячного доклада Исполнительного директора ОЗХО (S/2020/871) о ходе реализации резолюции СБ ООН 2118.
Вот уже целых семь лет сирийское химическое досье находится на повестке дня СБ ООН. Мы раньше чаще всего обсуждали его в закрытом формате. Однако сегодня, по нашему запросу, дискуссия открыта для широкой аудитории. Мы выступили с соответствующим запросом, так как считаем, что Совету Безопасности, равно как и самой Сирии, нечего скрывать. Все интересующиеся этой темой заслуживают возможность составить собственное мнение о том, каким образом СБ ООН подходит к этой проблеме. Сложно уместить все аспекты сирийского химического досье в одно выступление. Достаточно сказать, что это одна из наиболее политизированных тем на повестке дня СБ. Однако позвольте мне напомнить некоторые основные факты.
В 2014 г. сирийская военно-химическая программа была закрыта, запасы химического оружия ликвидированы, а объекты по производству химического оружия уничтожены. У Дамаска нет никакого военно-химического потенциала, равно как нет желания и, что самое главное, внятной и резонной причины использовать химическое оружие. Никакого преимущества на поле боя оно не дает, и его использование лишь поставило бы страну в уязвимую позицию, что мы наблюдали каждый раз, когда на Сирию обрушивалась лавина обвинений и ответных мер, как только ее начинали подозревать в применении химоружия. Сирия всесторонне сотрудничает с ОЗХО, ее Техническим секретариатом (ТС), в т.ч. с Миссией по уточнению первоначального объявления Сирии (МООС), а также с миссиями по расследованию «на земле». По итогам многочисленных интрузивных инспекций, осуществлявшихся с октября 2013 г., ОЗХО не обнаружила никаких незаявленных запасов химического оружия. Доказать обратное пока что никому не удалось.
Тем не менее, все эти годы западные страны продолжают обвинять Сирию в использовании химоружия, основывая свои предположения на ряде сомнительных отдельных эпизодов, пренебрегая доказательствами того, что факты подтасованы и что эти инциденты являются постановкой.
Приведу некоторые из них. В одном из первых докладов Миссии ОЗХО по установлению фактов в Сирии (МУФС), где сирийское правительство обвинялось в применении химоружия в Сармине 16 марта 2015 г., был описан крайне нереалистичный сценарий. Предполагалось, что бочка с хлором, якобы сброшенная с военного вертолета, упала точно в вентиляционную шахту жилого дома. При этом диаметр бочки якобы точно соответствовал диаметру самой шахты. Такое предположение противоречит законам физики, баллистики и здравого смысла. Даже авторы доклада признали, что это «маловероятно». Тем не менее, всю вину возложили на Дамаск.
Инцидент в Хан-Шейхуне 7 апреля 2017 г., в ходе которого сирийское правительство якобы использовало зарин. Согласно выдвигаемым обвинениям, сирийский военный самолет сбросил ненаводящуюся воздушную бомбу, находясь на расстоянии не менее 5 км от цели. Однако баллистический анализ, проведенный в том числе независимыми экспертами, показал, что это не только технически невозможно, но даже противоречит простейшим законам физики. Чтобы поразить цель, самолет должен был подлететь намного ближе, что было бы заметно при внешнем наблюдении. Кроме того, воронка от «бомбы» выглядела так, как будто ее оставил статичный взрыв на поверхности земли, а не сброшенный с воздуха снаряд.
Использование зарина в этом случае более чем сомнительно. Западные СМИ активно распространяли сделанную «Белыми касками» видеозапись, на которой запечатлены «спасатели» без какого-либо защитного обмундирования, необходимого при контакте с настоящими образцами зарина. Были и другие несоответствия, на которые существовавший тогда Совместный механизм по расследованию (СМР) не обратил никакого внимания.
Еще одна холодящая душу история о преступлениях сирийского «режима» (как принято говорить на западе) связана с инцидентом в Думе 7 апреля 2018 г., когда было опубликовано видео, на котором «Белые каски» оказывали первую помощь жертвам отравления токсичными веществами.
Наши военные эксперты совместно с сирийскими коллегами нашли сирийцев-героев этой пресловутой записи. Оказалось, что они были не отравлены, а скорее стали невольными участниками спланированной провокации «Белых касок». Об этом все они (13 человек, среди них мальчик Хасан Диаб) рассказали в ходе специального брифинга, состоявшегося в штаб-квартире ОЗХО 26 апреля 2018 г. После этого злополучное видео, снятое «Белыми касками», вдруг исчезло – точно так же, как фотографии якобы пострадавших детей из Хан-Шейхуна годом ранее.
В том, что касается инцидента в Думе, согласно западной теории химическую атаку осуществили, сбросив наполненные хлором баллоны с воздуха. При этом они якобы проломили крыши домов и оказались в жилых помещениях. Однако дальнейшее экспертное расследование, исходя из следов на баллонах и сопутствующих повреждений, показало, что их вручную разместили «в целевых локациях», а не сбросили с вертолета. В январе мы провели отдельную встречу по «формуле Арриа», посвященную этому эпизоду, на которой привели исчерпывающие доказательства того, что весь эпизод был постановкой, о чем говорят многочисленные несостыковки в баллистичеком, токсикологическом и химическом анализах, а также манипулирование так называемыми жертвами, искажение заключений МУФС и преследование экспертов, которые пришли к альтернативным выводам. Мы все еще не получили никаких объяснений по поводу этих многочисленных огрехов в работе Техсекретариата ОЗХО.
Изначально Россия, как любой ответственный член ОЗХО, надеялась на проведение беспристрастного расследования этих инцидентов. Однако довольно скоро стало очевидно, что механизмы по расследованию (МУФС, СМР) не справляются с реализацией своих мандатов. Их расследования проводились с явными нарушениями КЗХО, пренебрегали принципом сохранности вещественных доказательств (т.н. «chain of custody»), согласно которому сбор свидетельств должен осуществляться исключительно специалистами ОЗХО непосредственно на месте происшествия. Вместо этого они пользовались информацией из сомнительных источников, включая печально известные «Белые каски». Пробелы, несоответствия и расхождения в их докладах, а также их предвзятость подвергались критике не только со стороны государств-членов, но и со стороны независимых авторитетных экспертов и ученых. Наши специалисты выпустили собственные доклады по всем этим эпизодам, в том числе по последнему отчету Группы ОЗХО по расследованию и идентификации (ГРИ) об инциденте в Аль-Латамне. Мы призывали к профессиональному диалогу по заключениям ГРИ, а также по всем предшествующим эпизодам, причем к диалогу экспертному, который бы позволил понять, насколько обоснованы сделанные выводы. Но в таком диалоге нам постоянно отказывают. Наши западные партнеры в нем не заинтересованы, потому что стоит только его начать, как сразу станет понятно, насколько несостоятельны выводы МУФС, СМР и ГРИ. В чем наши западные коллеги были заинтересованы – так это в том, чтобы кто-то подписался под словами о виновности сирийского правительства. Они своего добились.
В то же самое время, доказательствами использования химоружия негосударственными структурами на территории Сирии, в т.ч. террористическими группировками, намеренно пренебрегают. С 2013 г. САР направила более 200 писем в Секретариат ООН, в которых информировала о действиях террористов по подготовке к осуществлению актов химического терроризма. Однако никаких мер в этой связи принято не было.
Россия последовательно призывает Техсекретариат ОЗХО исправить свои ошибочные рабочие методы. Мы были заинтересованы в том, чтобы получить беспристрастный и полностью подотчетный механизм, а не политический инструмент, прикрывающий чьи-то геополитические авантюры. Однако наши призывы остались без ответа, поэтому нам не осталось ничего иного как выступить против продления мандата СМР. Тогда западные коллеги создали в нарушение КЗХО в рамках ОЗХО т.н. Группу по расследованию и идентификации, которая замышлялась как удобный инструмент, призванный очернить сирийское правительство, единственная цель которого – оправдать антисирийскую агрессию со стороны трех членов СБ ООН в апреле 2017 г. и апреле 2018 г., а также обосновать продолжение политики «максимального давления» в отношении Сирии.
Химическое досье – лишь один из рычагов давления, который используется для того, чтобы делигитимизировать сирийское правительство и оправдать вмешательство и военную интервенцию. Последний доклад ГРИ – явное тому свидетельство. Российская позиция по нему изложена в документе, который мы распространили в Совете Безопасности и Генеральной Ассамблее в июне. Присущие докладу пробелы, расхождения и несостыковки, а также его явная предвзятость – закономерное следствие нелегитимности ГРИ, помноженной на управленческие, инфраструктурные и политические огрехи в работе Техсекретариата ОЗХО. Как можно было ожидать, вместо проведения серьезного расследования, эта группа так называемых экспертов попросту принялась повторять безосновательные обвинения, не подкрепленные никакими материальными доказательствами, а иногда и вовсе противоречащие друг другу.
Своей кульминации эта семилетняя стратегия манипуляций и ложных доказательств достигла в июле, когда Исполсовет ОЗХО принял антисирийское решение (EC-94/DEC.2), основанное на ничем не подкрепленных заявлениях ГРИ, для методов которой характерен все тот же «первородный грех», что мы наблюдали у МУФС и СМР. Этот документ был принят с разницей всего в один голос, что говорит о том, насколько международное сообщество разделено в этом вопросе и как многие страны не хотят дальше участвовать в этом «крестовом походе» против Сирии.
Принятое решение требует от Сирии того, что невозможно даже в теории – в течение 90 дней объявить о новом химоружии и якобы связанных с ним производственных мощностях, тех самых, что были уничтожены, о чем были получены подтверждения. Мы не настолько наивны, чтобы не видеть, что из этой ловушки нет выхода. Выполнить эти требования нельзя – ни в теории, ни на практике. На это и был расчет. Это лишь первый из шагов, которые запланировали те, кто за этим стоит. Дальнейшие последуют, когда истечет 90-дневный период.
Как одна из стран-основательниц ОЗХО, Россия глубоко обеспокоена тем, что приходится наблюдать, как эта некогда уважаемая организация становится инструментом геополитических игр. Призываем Техсекретариат ОЗХО исправить рабочие методы, придерживаться этики, отказаться от ложных практик и двойных стандартов и должным образом выполнять свой мандат. В этой связи мы настаиваем на том, чтобы Техсекретариат прекратил откладывать проведение расследований инцидентов по запросу Дамаска, в частности инцидента, произошедшего 24 ноября 2018 г. в Алеппо. Странно и весьма прискорбно, что нынешний доклад вообще никак не затрагивает этот вопрос.
Также настаиваем на надлежащем и незамедлительном расследовании заявленного недавно «загадочного испарения» образцов трихлорида фосфора, полученных МООС в ходе 22-го раунда консультаций в Дамаске в октябре 2019 г. Тот факт, что это произошло в сертифицированной лаборатории ОЗХО, шокирует и вызывает много вопросов. Техсекретариат обнаружил эту проблему еще в феврале, однако умалчивал о ней, пока образцы не оказались испорчены окончательно.
Мы все еще ожидаем от Техсекретариата внятного разъяснения касательно доклада по инциденту в Думе и, что самое важное, касательно шагов, которые Гендиректор планирует предпринять, чтобы устранить выявленные в этом контексте нарушения.
Г-н Председатель,
Этим выступлением мы положили начало серии образовательных уроков по сирийскому химическому досье. Скоро последуют и другие.
Нам хорошо известно, в каком ключе будут выступать сегодня наши западные коллеги. Они будут говорить, что заключения ГРИ, МУФС и СМР не подлежат сомнениям и что Техсекретариат ОЗХО не за что упрекнуть. К сожалению, для нас это больше не так. И именно западные коллеги подвели нас к этому выводу.
Благодарю Вас.
В ответ на выступление Постоянного представителя Германии:
Г-н Председатель,
Я уже давно привык, что мой друг, Постпред Германии, использует площадку Совета Безопасности для ведения со мной двустороннего диалога. Думаю, сегодня он упоминал Россию примерно в десять раз чаще, чем Сирию. Он забрасывает меня риторическими вопросами, которые, как он считает, должны повергнуть меня в ужас и лишить дара речи. Наверное, я должен отвечать на них по порядку, но постараюсь ответить хотя бы на один.
Думаю, Министр иностранных дел России С.Лавров и Президент Сирии Б.Ассад в ходе своей встречи в Дамаске обсудили целый ряд вопросов, среди которых, в частности, удушающие санкции Германии и ее союзников в отношении Сирии. Не исключаю, что Министр затрагивал тему сирийского химического досье, упоминая жульничество и манипуляции со стороны Германии и других западных стран, которые бросают тень на Сирию в этом вопросе. В свою очередь, у меня тоже найдется ряд вопросов или как минимум замечание для Постпреда Германии.
Г-н Председатель,
Мы не питали никаких иллюзий, понимая, что определенные страны сегодня будут говорить о ситуации вокруг А.Навального даже несмотря на то, что этот вопрос не имеет никакого отношения к теме сегодняшней дискуссии. Мы наблюдаем очередную попытку отыграть неновый, в общем-то, сценарий. Все это мы уже видели. Эту схему уже отрабатывали на деле Скрипалей, по которому, между прочим, мы так до сих пор и не получили ответов на поставленные вопросы.
Что же касается ситуации с А.Навальным, все, что мы говорили об этом, абсолютно прозрачно. Наша сторона больше всех заинтересована в том, чтобы выяснить, что произошло. Однако и юристу-первокурснику ясно, что любому расследованию предшествуют свидетельства и факты, основанные на доступных доказательствах, а точнее, в этом случае на их отсутствии. У российских правоохранительных органов недостаточно оснований для начала расследования. Наши врачи, которые, между прочим, спасли А.Навальному жизнь, не обнаружили в результатах его анализов никаких веществ, говоривших бы о применении химического оружия. Об этом утверждали представители германской лаборатории. Однако нам не предоставляют никаких свидетельств, позволивших бы заключить, что мы имеем дело с преступлением – попыткой отравления, на основании чего можно было бы завести дело.
27 августа 2020 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации подала официальный запрос в соответствии с российско-германской договоренностью об оказании правовой помощи. Наши партнеры не отвечали более недели, после чего поступила противоречивая информация о том, что вопрос находится на рассмотрении. Однако остается неясным, на какое решение рассчитывать и когда его следует ожидать. И это еще не говоря о тоне, которым об этом сообщалось и не говоря об обвинениях, которые вскоре последовали. Подчеркну, что наш запрос был абсолютно законным и естественным в таких обстоятельствах. Он должен рассматриваться в должном порядке в соответствии с существующей между двумя нашими странами договоренностью. Более того, он преследует ту же цель, о которой заявляют наши германские (и не только) коллеги – выяснить правду, проведя расследование предполагаемого преступления.
Несколько дней назад нам сообщили, что, так как экспертиза проходила в учреждении Бундесвера, никакой информации нам не предоставят, потому что она бы позволила России выяснить, как много Бундесвер знает о химических веществах. Потом мы и вовсе услышали, что результаты засекретили. Интересно было бы узнать, как, по Вашему мнению, мы должны это интерпретировать.
В то же самое время германская сторона поделилась своими заключениями с союзниками, в результате чего мы слышим призывы не просто дать объяснения и провести расследование, а сразу же во всем сознаться и признать свою вину. Это требование не просто аморально и немыслимо, оно еще и противоречит принципу верховенства права, которому Вы якобы привержены. Раз уж Вы требуете объяснений, дайте нам факты, и тогда мы все сверим. Однако до тех пор почему мы должны верить предположениям, не подкрепленным доказательствами, даже если вопрос, как Вы говорите, не вызывает никаких сомнений? Пока что мы не получили никаких данных, на основании которых соответствующие органы могли бы провести расследование де-юре, хотя они уже начали расследование де-факто – т.н. предследственные процедуры.
Также напомню, что, согласно ст.7 КЗХО, «каждое государство-участник сотрудничает с другими государствами-участниками и предоставляет в соответствующей форме правовую помощь». Если наши партнеры так привержены КЗХО, почему они не соблюдают это положение?
Группа авторитетных российских врачей обратилась к германским коллегам с предложением коллективно обсудить доступную информацию о здоровье А.Навального. Опять-таки предложение было отклонено.
Наблюдаем парадоксальную ситуацию – мы призываем германских коллег к сотрудничеству, но они отказываются. А без этого российские правоохранители не могут запустить необходимые для начала расследования процедурные механизмы.
Вся эта история не может не вызвать вопросов, так как налицо нечестная игра. Мы прекрасно слышали все сделанные заявления и отметили все меры, которые предлагались, обсуждались или были задействованы.
Все это неизбежно ведет к риторическому вопросу, который задают в таких ситуациях: Cuibono? Is fecit cui prodest. В переводе с латыни: «Кому выгодно? Это сделал тот, кому выгодно».
Благодарю Вас.
В ответ на выступление Постоянного представителя Германии:
Г-н Председатель,
Внимательно выслушал германского коллегу, который стремился представить ситуацию как дело международной важности, не имеющее никакого отношения к двусторонним российско-германским отношениям. Думаю, что это не так. Действительно Посол России был в МИД Германии, где ему был выражен устный демарш. Ему не предоставили никаких материалов, данных или свидетельств, которые мы запрашивали. Хотел бы процитировать в этой связи заявление МИД России от 9 сентября, в котором говорится, что Посла Германии в Москве вызвали в МИД, где ему напомнили, что 27 августа Россия официально запросила у Германии, однако так и не получила данные, в том числе биоматериалы, результаты экспертиз и пробы анализов, с целью их комплексного изучения и проверки заключений, сделанных германской лабораторией. В конце заявления как раз говорится о двусторонних российско-германских отношениях. Я хотел бы зачитать этот фрагмент: «Отсутствие вышеупомянутых материалов будет расценено как отказ Федерального правительства ФРГ от установления истины в рамках объективного расследования, а его прежние и дальнейшие действия в связи с А.Навальным – как грубая враждебная провокация против России, чреватая последствиями для российско-германских отношений, а также серьезным осложнением международной ситуации».
Благодарю Вас.
