Выступление и ответное слово Постоянного представителя В.А.Небензи в ходе заседания СБ ООН по вопросам реализации резолюции 2118
То, что произошло сейчас – к сожалению, еще одно печальное доказательство того, что западные делегации боятся услышать неудобную для себя правду. Вы хотите заглушить объективные факты, которые могут разрушить нарисованную вами картину «злодеяний сирийского режима» и непогрешимости ОЗХО. Но уже для всех понятно, что она имеет мало общего с реальностью.
Мне интересно, понимаете ли вы, в каком неприглядном свете вы предстаете сейчас в глазах международного сообщества? Вообще, то, что сегодня произошло, - это стыд и позор. Сегодня вы вошли в историю СБ и ввели Совет Безопасности в историю, потому что никогда, попробуйте найти обратные примеры, никогда СБ не голосовал по поводу присутствия или отсутствия брифера, предложенного Председателем. То, на что Вы сегодня ссылались, я не стал говорить об этом специально, там речь шла не о брифере, там речь шла о пункте повестки дня, по которому было созвано заседание.
С учетом того, что выступление бывшего Гендиректора ОЗХО Ж.Бустани было заблокировано Вами, я зачитаю его обращение в своем национальном выступлении, а полный текст нашего выступления будет опубликован на сайте.
"Mr Chairman, Ambassador Vassily Nebenzia, your excellencies, distinguished delegates, ladies and gentlemen,
My name is José Bustani. I am honoured to have been invited to present a statement for this meeting of the UN Security Council to discuss the Syrian chemical dossier and the Organisation for the Prohibition of Chemical Weapons. As the OPCW’s first Director General, a position I held from 1997 to 2002, I naturally retain a keen interest in the evolution and fortunes of the Organisation. I have been particularly interested in recent developments regarding the Organisation’s work in Syria.
For those of you who are not aware, I was removed from office following a US-orchestrated campaign in 2002 for, ironically, trying to uphold the Chemical Weapons Convention. My removal was subsequently ruled to be illegal by the International Labour Organisation’s Administrative Tribunal, but despite this unpleasant experience the OPCW remains close to my heart. It is a special Organisation with an important mandate. I accepted the position of Director General precisely because the Chemical Weapons Convention was non-discriminatory. I took immense pride in the independence, impartiality, and professionalism of its inspectors and wider staff in implementing the Chemical Weapons Convention. No State Party was to be considered above the rest and the hallmark of the Organisation’s work was the even-handedness with which all Member States were treated regardless of size, political might, or economic clout.
Although no longer at the helm by this time, I felt great joy when the OPCW was awarded the Nobel Peace Prize in 2013 “for its extensive efforts to eliminate chemical weapons”. It was a mandate towards which I and countless other former staff members had worked tirelessly. In the nascent years of the OPCW, we faced a number of challenges, but we overcame them to earn the Organisation a well-deserved reputation for effectiveness and efficiency, not to mention autonomy, impartiality, and a refusal to be politicised. The ILO decision on my removal was an official and public reassertion of the importance of these principles.
More recently, the OPCW’s investigations of alleged uses of chemical weapons have no doubt created even greater challenges for the Organisation. It was precisely for this kind of eventuality that we had developed operating procedures, analytical methods, as well as extensive training programmes, in strict accordance with the provisions of the Chemical Weapons Convention. Allegations of the actual use of chemical weapons were a prospect for which we hoped our preparations would never be required. Unfortunately, they were, and today allegations of chemical weapons use are a sad reality.
It is against this backdrop that serious questions are now being raised over whether the independence, impartiality, and professionalism of some of the Organisation’s work is being severely compromised, possibly under pressure from some Member States. Of particular concern are the circumstances surrounding the OPCW’s investigation of the alleged chemical attack in Douma, Syria, on 7 April 2018. These concerns are emanating from the very heart of the Organisation, from the very scientists and engineers involved in the Douma investigation.
In October 2019 I was invited by the Courage Foundation, an international organisation that ‘supports those who risk life or liberty to make significant contributions to the historical record’, to participate in a panel along with a number of eminent international figures from the fields of international law, disarmament, military operations, medicine, and intelligence. The panel was convened to hear the concerns of an OPCW official over the conduct of the Organisation’s investigation into the Douma incident.
The expert provided compelling and documentary evidence of highly questionable, and potentially fraudulent conduct in the investigative process. In a joint public statement, the Panel was, and I quote, ‘unanimous in expressing [its] alarm over unacceptable practices in the investigation of the alleged chemical attack in Douma’. The Panel further called on the OPCW, ‘to permit all inspectors who took part in the Douma investigation to come forward and report their differing observations in an appropriate forum of the States Parties to the Chemical Weapons Convention, in fulfilment of the spirit of the Convention.’ UNQUOTE.
I was personally so disturbed by the testimony and evidence presented to the Panel, that I was compelled to make a public statement. I quote: “I have always expected the OPCW to be a true paradigm of multilateralism. My hope is that the concerns expressed publicly by the Panel, in its joint consensus statement, will catalyse a process by which the Organisation can be resurrected to become the independent and non-discriminatory body it used to be.” UNQUOTE.
The call for greater transparency from the OPCW further intensified in November 2019 when an open letter of support for the Courage Foundation declaration was sent to Permanent Representatives to the OPCW to, QUOTE, ‘ask for [their] support in taking action at the forthcoming Conference of States Parties aimed at restoring the integrity of the OPCW and regaining public trust.’ UNQUOTE.
The signatories of this petition included such eminent figures as Noam Chomsky, Emeritus Professor at MIT; Marcello Ferrada de Noli, Chair of the Swedish Doctors for Human Rights; Coleen Rowley, whistle-blower and a 2002 Time Magazine Person of the Year; Hans von Sponeck, former UN Assistant Secretary-General; and Film Director Oliver Stone, to mention a few.
Almost one year later, the OPCW has still not responded to these requests, nor to the ever-growing controversy surrounding the Douma investigation. Rather, it has hidden behind an impenetrable wall of silence and opacity, making any meaningful dialogue impossible. On the one occasion when it did address the inspectors’ concerns in public, it was only to accuse them of breaching confidentiality. Of course, Inspectors – and indeed all OPCW staff members – have responsibilities to respect confidentiality rules. But the OPCW has the primary responsibility – to faithfully ensure the implementation of the provisions of the Chemical Weapons Convention (Article VIII, para 1).
The work of the Organisation must be transparent, for without transparency there is no trust. And trust is what binds the OPCW together. If Member States do not have trust in the fairness and objectivity of the work of the OPCW, then its effectiveness as a global watchdog for chemical weapons is severely compromised.
And transparency and confidentiality are not mutually exclusive. But confidentiality cannot be invoked as a smoke screen for irregular behaviour. The Organisation needs to restore the public trust it once had and which no one denies is now waning. Which is why we are here today.
It would be inappropriate for me to advise on, or even to suggest how the OPCW should go about regaining public trust. Still, as someone who has experienced both rewarding and tumultuous times with the OPCW, I would like to make a personal plea to you, Mr Fernando Arias, as Director General of the OPCW. The inspectors are among the Organisation’s most valuable assets. As scientists and engineers, their specialist knowledge and inputs are essential for good decision making. Most importantly, their views are untainted by politics or national interests. They only rely on the science. The inspectors in the Douma investigation have a simple request – that they be given the opportunity to meet with you to express their concerns to you in person, in a manner that is both transparent and accountable.
This is surely the minimum that they can expect. At great risk to themselves, they have dared to speak out against possible irregular behaviour in your Organisation, and it is without doubt in your, in the Organisation’s, and in the world’s interest that you hear them out. The Convention itself showed great foresight in allowing inspectors to offer differing observations, even in investigations of alleged uses of chemical weapons (paras 62 and 66 of Part II, Ver. Annex). This right, is, and I quote, ‘a constitutive element supporting the independence and objectivity of inspections’. This language comes from Ralf Trapp and Walter Krutzsch’s “A commentary on Verification Practice under the CWC”, published by the OPCW itself during my time as DG.
Regardless of whether or not there is substance to the concerns raised about the OPCW’s behaviour in the Douma investigation, hearing what your own inspectors have to say would be an important first step in mending the Organisation’s damaged reputation. The dissenting inspectors are not claiming to be right, but they do want to be given a fair hearing. As one Director General to another, I respectfully request that you grant them this opportunity. If the OPCW is confident in the robustness of its scientific work on Douma and in the integrity of the investigation, then it has little to fear in hearing out its inspectors. If, however, the claims of evidence suppression, selective use of data, and exclusion of key investigators, among other allegations, are not unfounded, then it is even more imperative that the issue be dealt with openly and urgently.
This Organisation has already achieved greatness. If it has slipped, it nonetheless still has the opportunity to repair itself, and to grow to become even greater. The world needs a credible chemical weapons watchdog. We had one, and I am confident, Mr Arias, that you will see to it that we have one again."
Уважаемые коллеги,
Продолжая, я бы хотел поблагодарить г-жу Изуми Накамицу за представление 84-го ежемесячного доклада Исполнительного директора ОЗХО (S/2020/961) о ходе реализации резолюции СБ ООН 2118. Я надеюсь, что Вы, г-жа заместитель Генсекретаря ООН, понимаете, что сейчас происходит по воле западных делегаций с этой темой и откуда на самом деле «растут ноги» у июльского антисирийского решения Исполсовета ОЗХО. Мы провели уже два мероприятия в СБ, чтобы показать «подноготную» этих заходов и дать объективную картину происходящего с ОЗХО, которая, к сожалению, становится проводником узкоэгоистических интересов отдельных стран. Нельзя, чтобы эта судьба применительно к сирийскому химдосье постигла и ООН. Организация не должна потакать несправедливости и агрессии. Мы очень просим Вас не подходить слепо и механистически к этим инициативам и обратить на это внимание Генсекретаря. На кону сейчас авторитет ООН, ее СБ и лично Генсекретаря.
Сегодня Совет по инициативе России проводит уже второе открытое заседание по сирийскому химдосье. Свою задачу в качестве председателя мы видим в том, чтобы вывести дискуссию по этой сложной и крайне политизированной теме из того тупика, в котором она находилась в последнее время. Мы за максимально открытый, честный разговор, который позволил бы сформировать объективную картину происходящего на этом направлении.
Для этого мы в преддверии сегодняшнего заседания 28 сентября провели встречу членов СБ «по формуле Арриа» по сирийскому химдосье с участием авторитетных экспертов – Яна Хендерсона, Теодора Постола и Аарона Матэ. Как выяснилось, эта встреча вызвала огромный интерес у тех, кто следит за данным сюжетом. К нам до сих пор продолжают поступать позитивные отклики и благодарность за интересные доклады, из которых аудитория смогла почерпнуть много нового. Мы планируем обобщить выступления участников и распространить соответствующий материал, так что приглашаем всех участников дискуссии прислать нам тексты своих выступлений до конца дня завтра, 6 октября.
Благодаря докладчикам на «формуле Аррии» 28 сентября получился откровенный разговор на основе фактов и реальных доказательств, а не голословных лозунгов. К сожалению, не все члены Совета оказались к нему готовы. Некоторые из них, видимо, не найдя никаких контраргументов, попытались просто «задавить» наших экспертов, обвиняя их в некомпетентности или предвзятости. Однако оснований утверждать это у них нет: каждый из наших приглашенных готов отстаивать свою позицию, спорить о фактах и их трактовке. Но к такому наши западные партнеры, судя по всему, не готовы. Их аргументы не отличаются новизной и сводятся к пресловутым «highly likely», «это и так все знают», «другого рационального объяснения нет» и т.д.
Время, когда мы здесь могли позволить себе просто «технически» обсудить очередной доклад Гендиректора о реализации резолюции 2118, прошло. Сегодня накопилась «критическая масса» вопросов к Техсекретариату ОЗХО и свидетельств махинаций и подтасовок в его докладах. Проигнорированы наши претензии к докладу МУФС по инциденту в Хан-Шейхуне в апреле 2017 г., несмотря на многочисленные доказательства его постановочного характера. Мы так и не дождались от ТС разъяснений по поводу махинаций с докладом МУФС по событиям в Думе в апреле 2018 г., равно как и ответа от Гендиректора, как он планирует бороться со вскрывшимися нарушениями. А ведь есть свидетельства Я. Хендерсона – очевидца, непосредственно вовлеченного в расследование, – что речь идет о прямом подлоге. Первоначальный доклад, в котором говорилось о том, что данный инцидент не связан с использованием химоружия, был заменен на более «удобный» для Запада. А авторы первой – объективной – версии подверглись гонениям со стороны руководства ОЗХО.
Новые примеры множатся чуть ли не каждый месяц. С весны мы вынуждены обсуждать доклад ГРИ по инцидентам в Аль-Латамне в марте 2017 г. Этополитически ангажированный, фактологически недостоверный и технически неубедительный документ. Свою подробную критику мы уже высказывали, наши аргументы распространены в качестве официального документа СБ еще в июне. Однако даже содержащееся в этом докладе некое подобие анализа боевой обстановки в районе Аль-Латамны и Хамы в марте-апреле 2017 года говорит о том, что необходимости даже в гипотетическом использовании химоружия со стороны сирийских правительственных сил просто не было. В этот период сирийская армия успешно наступала в провинции Хама, вернув под свой контроль до 70 процентов ее территории. Никакого смысла использовать химоружие и «вызывать огонь на себя» у правительства САР не было.
Тем не менее этот сомнительный доклад лег в основу «обвинительного» антисирийского решения Исполсовета ОЗХО, принятого минимально необходимым количеством голосов на его июльской сессии. Это решение предписывает САР выполнить заведомо невыполнимые условия – задекларировать якобы оставшееся у нее химоружие и связанные с ним объекты, которых у нее попросту нет, т.к. все сирийское химоружие было вывезено и уничтожено, и ни одна инспекция ОЗХО с 2013 г. не смогла доказать обратного.
Из самого нового – свежие доклады МУФС по инцидентам в Алеппо в ноябре 2018 г. и Саракибе (Идлиб) в августе 2016 г., который ТС подготовил лишь после наших многочисленных и настойчивых призывов. При этом больше года нас и сирийскую сторону забрасывали запросами на предоставление новой информации. Все время чего-то не хватало, возникали новые «непреодолимые» для ТС проблемы, терялись образцы и пр. Мы в какой-то момент уже устали доказывать, что передали все материалы. Отчего же в случае с этими инцидентами «расследование» шло так сложно и заняло столько времени? Не потому ли, что речь шла об обвинениях в применении химоружия оппозицией, а не сирийской армией? На этом фоне откровением заключения МУФС не стали – конечно, она «не смогла установить» факт его использования оппозиционными группировками. В принципе, ТС можно было и не пытаться сделать вид, что ведется расследование, а сразу обнародовать этот вывод, а заодно и признаться в том, что он заранее отказывается допускать сценарий, что оппозиция может быть причастна к применению химоружия.
Нынешний доклад Гендиректора продолжает развивать эти традиции. Например, пассажи про незакрытые вопросы по первоначальному объявлению. Как мы узнали от бывшего инспектора ОЗХО Я.Хендерсона в ходе «формулы Аррии», руководство ТС дает Миссии по оценке первоначального объявления прямое указание держать их открытыми. При таком подходе как бы ни оправдывались сирийцы – закрыть эту часть досье им все равно не дадут. Также хотел бы напомнить, что, по оценке этого же эксперта, на начальном этапе присоединения к КЗХО у многих государств-обладателей, подававших свои объявления в тот период, были схожие проблемы. Но для них они трактовались как «незначительные недочеты», не мешающие подтвердить целостность объявления. То есть все говорит о предвзятом подходе ТС к Дамаску.
Не можем не обратить внимание на то, что в своем препроводительном письме к докладу Генсекретарь ООН дословно заговорил языком упомянутого выше предвзятого и нереалистичного решения Исполсовета ОЗХО о том, что необходимо «призвать к ответственности всех, кто использовал химоружие» и что, мол, нужно единство Совета, чтобы выполнить это «неотложное обязательство».
Нас уже сложно чем-либо удивить. К сожалению, сегодня все, что идет с маркировкой «сделано в ОЗХО», сразу вызывает ассоциации с какими-то подтасовками и махинациями. Скажем прямо: ТС все больше становится инструментом Запада по информационному и политическому давлению на «неугодные» страны. Этот вывод усиливает его вовлеченность в антироссийские кампании - мы наблюдали это ранее в случае с инцидентом со Скрипалями, вопросы по которому так и висят в воздухе, так и остались неотвеченными, сегодня то же самое на глазах разворачивается вокруг якобы имевшего место в России отравления А.Навального. ТС почему-то по первому зову о «техсодействии» со стороны западных стран послушно «расследует» ровно в том русле, в каком уже сделаны политические выводы о наличии каких-то «неопровержимых доказательств» заказных отравлений.
Несмотря на это, мы пригласили инспекторов ОЗХО в Россию для прояснения обстоятельств произошедшего, поскольку нам действительно нечего скрывать.
Обвинения в том, что Россия пытается «подорвать» авторитет ОЗХО, абсолютно необоснованные. Как отметил в своем выступлении Ж.Бустани, эта организация, которая уже достигла величия, и даже если она в какой-то момент оступилась, у нее все еще есть все шансы исцелиться от недугов, которыми она сегодня поражена. Мы, как и все ответственные члены ОЗХО, хотим восстановить ее доброе имя, чтобы она могла и дальше выполнять свой мандат в соответствии с Конвенцией.
Уважаемые коллеги, мы прекрасно знаем, о чем вы будете говорить. Все это мы слышали неоднократно. Скажу вам откровенно: все это выглядит бледно и неубедительно. Россия по-прежнему заинтересована в объективных расследованиях, но мы будем противостоять дезинформации и откровенной лжи.
В завершении хотел бы остановиться еще на одной мысли. Когда сегодня и ранее западные делегации спорили с нами по поводу целесообразности участия в сегодняшней встрече Ж.Бустани, они утверждали, что логичнее пригласить нынешнего Гендиректора ОЗХО Ф.Арриаса. Мы и раньше не возражали против такого сценария, только настаивали на открытом для всех формате его брифинга. Сейчас уже очевидно, что момент говорить в открытую настал и тянуть с этим больше нельзя. Предлагаем уже сегодня договориться, что на следующее заседание СБ по сирийскому химдосье мы пригласим Ф.Арриаса. Мы рассчитываем получить от него исчерпывающие ответы на все вопросы, заданные Я.Хендерсоном, А.Матэ и Т.Постолом, сегодня Ж.Бустами и странами-членами.
Ответное слово после выступления представителя Германии:
По поводу Верховного комиссара по правам человека Г-на аль-Хусейна. В указанном заседании вопрос был поводу пункта повестки дня – рассматривать его или нет на СБ. И действительно этот пункт повестки дня не прошел, поскольку не набрал необходимого количества голосов.
Поэтому не надо нам говорить о том, что тогда мы блокировали брифера, который должен был выступить в Совете, мы блокировали пункт повестки дня, и здесь есть большая разница. Это как если бы сегодня кто-нибудь пытался блокировать пункт повестки дня, который мы обсуждаем, – исполнение резолюции 2118.
Ответное слово после выступления представителя Великобритании:
Это Соединенное Королевство предложило поставить вопрос об участии брифера на голосование, что я как председатель СБ и сделал. Я бы на Вашем месте, уважаемый представитель Великобритании, выразил председательству признательность за то, что я поставил этот вопрос на голосование в той формулировке, в которой его предложили Вы. Хотя я абсолютно убежден, что вопрос о том, в какой форме вопрос должен был быть ставится на голосование, и спор об этом были абсолютно легитимными. Вы прекрасно знаете, что, если бы он был поставлен на голосование в другой форме, вы бы это голосование не выиграли.
Что касается приглашения ГД Ариаса, о котором мы сегодня с вами говорили, - выступаю сейчас в национальном качестве – мы сами это предложили. Надеюсь, когда в следующий раз он будет предложен в качестве брифера на нашем очередном заседании по сирийской «химии», на открытом брифинге, вы не поставите этот вопрос на голосование.
Благодарю вас.
Ответное слово после выступлений представителей Франции и Эстонии:
Отвечу на то, что сказал сегодня представитель Франции, упрекнув председателя СБ в превышении своих полномочий. Я бы хотел напомнить, что я не только не превысил свои полномочия, я их не использовал до конца. Потому что, если бы я использовал свои полномочия так, как я имел на это право, ничуть не погрешив против правил процедуры, мы имели бы сегодня совершенно другой результат голосования по тому вопросу, по которому проголосовали – теперь уже говорю в качестве представителя России – покрыв себя позором, на самом деле. Впервые в СБ ООН голосовался вопрос о присутствии брифера, это просто говорит о вашем стразе услышать правду, о вашей неуверенности, не более того, как и все выступления, которые я здесь сегодня услышал, говорю это как представитель России.
Я прошу уважаемого представителя Франции не советовать мне как России и не диктовать, что я могу включать в свое выступление и что я не могу включать свое выступление.
Отвечая в национальном качестве уважаемому представителю Эстонии, я хочу ему сказать, что мы с удовольствием поучаствуем во встрече с ГД Ариасом, когда он в следующий раз придет вживую на открытый брифинг СБ, что, я надеюсь, случится уже в следующем месяце.
