Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Дополнительные российские оценки седьмого доклада Совместного механизма расследования ОЗХО-ООН

Российская Федерация решительно осуждает любое применение химического оружия где бы то ни было и кем бы то ни было. Считает важным устанавливать виновных и привлекать их к ответственности. Именно поэтому Россия не только поддержала резолюцию 2235, учредившую два с лишним года назад СМР, но и стала ее соавтором. При этом ожидалось, что Механизм и действующая с ним в координации Миссия ОЗХО по установлению фактов (МУФС) обеспечат абсолютно беспристрастный и высокопрофессиональный характер расследований с тем, чтобы уверенно и доказательно устанавливать виновных в химпреступлениях. К сожалению, эти ожидания не оправдались.

Очень тревожный сигнал поступил немногим более года назад, когда СМР представил доклад, возлагавший вину за три случая применения химического оружия на правительство Сирии. Один из этих эпизодов связан с совершенно фантастическим сценарием. Якобы с военного вертолета, пролетавшего на большой высоте в ночное время, была сброшена бочка с хлором, попавшая точно в вентиляционную шахту жилого дома, причем диаметр бочки и вентиляционной шахты практически совпадали. В самом же докладе признавалось, что это «невероятно» (improbable). Прежняя руководитель Механизма, представляя доклад в СБ, назвала такой сценарий «фантастикой». Тем не менее, ответственность была возложена на Дамаск. И теперь при каждом удобном случае многие повторяют, что «беспристрастный и высокопрофессиональный» Механизм в трех случаях безоговорочно признал вину сирийских властей, включая и вышеназванный эпизод. Мы не раз интересовались у западных коллег, а также у руководства СМР, какова математическая вероятность такого сценария: один к миллиону или один к десяти миллионам? Всякий раз собеседники отказывались отвечать на этот вопрос, ссылаясь на то, что слабо владеют математикой. Тот факт, что вынесенный СМР вердикт противоречит законам физики и баллистики, их нисколько не беспокоит.

Системные недостатки в работе СМР полностью проявились в ходе расследования событий в Хан-Шейхуне. Еще в апреле с.г., сразу же после этого трагического события, Россия внесла на рассмотрение Исполнительного совета ОЗХО проект решения, предусматривавший немедленную отправку международных специалистов в Хан-Шейхун и на сирийскую авиабазу «Шайрат», где, по утверждению ряда стран, находился примененный в Хан-Шейхуне зарин. Однако этот проект был единодушно заблокирован западной группой стран под надуманными предлогами. Как позднее стало очевидно, и МУФС, и СМР четко уловили сигнал, посланный западными странами-членами Исполсовета, и от посещения места происшествия, а также авиабазы категорически отказались. МУФС ссылалась на отсутствие необходимых условий безопасности для обеспечения такого визита. Позднее, однако, выяснилось, что это неправда. 4 октября с.г. директор Департамента по вопросам безопасности Секретариата ООН, выступая в СБ ООН, сообщил, что на самом деле гарантии безопасности от местных полевых командиров были получены, но Миссия ОЗХО отказалась воспользоваться этим, отдав предпочтение расследованию в дистанционном режиме. Налицо попытка ввести в заблуждение международное сообщество. От посещения авиабазы МУФС также отказалась, утверждая, что это якобы не входит в ее мандат и относится, мол, к компетенции СМР.

Нечто похожее затем произошло и с Механизмом, который в ответ на наши настойчивые призывы перепроверить наличие или отсутствие следов зарина на «Шайрате», утверждал, что это не входит в его мандат и относится к компетенции МУФС. То есть обе структуры, отвечавшие за проведение расследования, кивали друг на друга и уклонялись от выполнения своих обязанностей. В конце концов СМР авиабазу все-таки посетил, но отбирать пробы категорически отказался. И это несмотря на то, что в составе группы специалистов, посетившей авиабазу, имелись опытные химики из ОЗХО, а необходимое оборудование также было доступно. Все это сильно напоминает откровенный саботаж.

Россия не требовала от этих двух структур ничего, что выходило бы за рамки их мандатов и положений Конвенции о запрещении химического оружия. В частности, мы настаивали на том, что в ходе расследования необходимо использовать весь арсенал методов и средств, предусмотренных в этой Конвенции, что предполагает, прежде всего, отбор проб, опрос свидетелей и сбор доказательств непосредственно на месте происшествий. Казалось бы, вещи абсолютно элементарные, особенно, когда речь идет о столь ответственном и деликатном деле, как установление виновных в совершении преступления с применением химического оружия. Однако все наши обращения и призывы были проигнорированы, и расследование, по установившейся порочной практике, было проведено дистанционно - преимущественно в нью-йоркских и гаагских офисах, а также на территории соседней с Сирией страны.

Все это не могло не сказаться на качестве расследования, которое оказалось катастрофически низким. Достаточно сказать, что МУФС нарушила базовый принцип, который по-английски называется «chain of custody», что можно перевести на русский как строго определенная последовательность действий для обеспечения сохранности доказательств. Это принцип, зафиксированный в КЗХО и в документах ОЗХО, предполагает, что представители последней должны сами отобрать пробы и проследить за их сохранностью на всем пути до сертифицированной Организацией химической лаборатории, где предполагается осуществить анализ. В действительности же МУФС получила эти пробы из рук сирийских оппозиционеров на территории соседней страны. То же самое со свидетелями, которых опрашивала вначале МУФС, а затем дополнительно и СМР: никаких подтверждений того, что эти лица действительно находились в Хан-Шейхуне утром 4 апреля с.г., нет. Соответственно, опираться на их показания крайне проблематично. Такой подход со стороны МУФС и СМР профессиональным назвать совершенно невозможно. Как следствие - собранная ими т.н. доказательная база оказалась крайне неубедительной. Не случайно почти на каждой странице доклада присутствуют такие слова, как «возможно», «вероятно», «можно предположить» и т.д. Лексика совершенно недопустимая для доклада, претендующего на статус солидного и тщательно выверенного. Честнее было бы доложить в СБ ООН, что в нынешних условиях провести полноценное расследование СМР просто не в состоянии.

В ходе расследований были и другие «чудеса». Например, выяснилось, что Миссия ОЗХО почему-то считает, что ее задача сводится исключительно к тому, чтобы установить, применялось химическое оружие или нет. Все остальное, мол, ее не касается. Такая интерпретация мандата в корне противоречит соответствующим решениям Исполнительного совета ОЗХО, которые были полностью поддержаны и СБ ООН в п.5 его резолюции 2209. На самом деле, мандат МУФС в соответствии с этими решениями заключается в том, чтобы «изучить всю доступную информацию относительно утверждений о применении химического оружия в Сирии». Делать это Миссия фактически отказалась. Отсюда - и ее отказ посетить авиабазу «Шайрат». Оттуда же - и неспособность собрать по «горячим следам» всю необходимую и надежную информацию. И все это потому, что МУФС считает себя вправе самостоятельно калибровать свой мандат вразрез с решениями директивных органов.

Еще один пример. В соответствии с Конвенцией о запрещении химического оружия сирийская сторона имеет полное право запросить и получить часть проб, отобранных на ее территории в месте предполагаемого применения химического оружия. Но на соответствующий запрос Дамаска Технический секретариат ОЗХО до сих пор реально так и не отреагировал - пока только обещает сделать это, да и то не в полном объеме. Это прямое несоблюдение положений Конвенции. Примеров такого рода можно привести еще немало.

Переходя к оценке седьмого доклада СМР, вынуждены признать, что он получился очень поверхностным, вовсе не профессиональным, а любительским. Приведем показательный пример. Один из расследованных Механизмом эпизодов касался инцидента в Ум-Хоше, где был применен иприт. Данное расследование было инициировано сирийской и российской сторонами, которые привлекли к нему внимание ОЗХО. Российские военные посетили место происшествия и нашли неразорвавшийся кустарный снаряд с ипритом, который был предоставлен в распоряжение ОЗХО для изучения и анализа. На основе этого анализа СМР и вынес заключение о том, что иприт действительно был применен в ходе боевых действий между ИГИЛ и противостоявшими ему другими вооруженными группировками. Ответственность за это преступление Механизм решил возложить на ИГИЛ только на том основании, что другие группировки никогда прежде не были замечены в применении иприта. Такая аргументация просто поражает и чести уровню профессионализма СМР не делает.

Что касается Хан-Шейхуна, то доказательная база якобы виновности Дамаска представлена в докладе в виде трех основных блоков. Во-первых, это информация, относящаяся к версии о том, что авиационная бомба с зарином была сброшена с пролетавшего неподалеку от Хан-Шейхуна самолета сирийской военной авиации. Во-вторых, анализ фото- и видеоматериалов с места происшествия, прежде всего, связанных с воронкой от взрыва.               В-третьих, анализ химического состава зарина, следы которого остались на месте преступления. Российские специалисты из Минобороны и Министерства промышленности и торговли, являющегося российским национальным органом по выполнению КЗХО, рассмотрели каждый из этих блоков и пришли к следующим выводам.

  1. Самолет сирийских ВВС Су-22 советского производства может выполнять бомбометание в условиях визуального наблюдения цели, то есть с высоты не более 4000 метров. При этом прицеливание с использованием неуправляемого авиационного боеприпаса осуществляется посредством маневрирования с выводом самолета на курс строго на цель.
  2. Фактические линии движения самолетов ВВС САР 4 апреля с.г. в период с 6 часов 37 минут до 6 часов 46 минут местного времени наблюдались средствами слежения за воздушным пространством сил антиигиловской коалиции. Пункт 30 доклада СМР гласит, что, проведя анализ представленных материалов и изучив свидетельские показания, СМР пришел к выводу: самолет не приближался к н.п. Хан-Шейхун на расстояние менее 5км.
  3. В случае бомбометания с горизонтального полета на скоростях 800-1000 км/ч на высотах до 4000 м точка сброса отстоит от цели на расстоянии от 1000 м до максимум 5800 метров. При скорости 800 км/ч и высоте 3500 м дальность точки сброса находится от цели на расстоянии 5400 метров. Однако после сброса самолет продолжает движение в воздушном пространстве, и даже при выполнении маневра отворота пересекал бы линию цели или значительно приближался бы к ней, так как радиус разворота в этом случае будет составлять 3-9 км, и противоречит наблюдению самолета вблизи н.п. Хан-Шейхун на расстоянии не ближе 5 км. Кроме того, при выполнении маневров с большими кренами и при наборе высоты потребуется запас тяги и, следовательно, повышенный режим работы двигателя вплоть до включения форсажа. Такие режимы работы двигателя сопровождаются громким звуком и не остаются незамеченными. В случае выполнения бомбометания с пикирования с углами до 60 градусов самолету необходимо пикировать на цель и пересекать линию цели на выходе из пикирования, что тоже противоречит сказанному выше.
  4. Нигде в докладе не сообщается о наличии стабилизатора авиационной бомбы, что явно бы подтвердило возникновение воронки в результате бомбометания, хотя общеизвестно, что при взрывах даже фугасных и осколочных авиабомб большей мощности стабилизатор авиабомбы всегда сохраняется и находится в районе подрыва.

Таким образом, отсутствуют всякие подтверждения применения в Хан- Шейхуне химоружия в виде авиационной бомбы, сброшенной с самолета Су- 22 ВВС Сирии, пролетавшего 4 апреля с.г. в период 6:30-7:00 на удалении не менее 5 км от этого населенного пункта. Любые технические возможности нанесения бомбового удара по Хан-Шейхуну исключаются. Графические материалы в поддержку такого вывода приводятся в приложении к данному документу.

Вынесенный СМР столь уверенно обвинительный вердикт в адрес Дамаска, таким образом, оказался несостоятельным. Думается, что такой конфуз произошел из-за того, что с самого начала сотрудники СМР и его руководство ангажировались на «авиационную» версию происшествия. При этом версию о постановочном характере инцидента в Хан-Шейхуне Механизм, по сути, полностью проигнорировал и опять-таки на просто смешном основании - дескать, не обнаружены свидетели, которые бы видели, что боевики местных террористических группировок подготавливают и осуществляют взрыв на поверхности земли. Можно ли воспринимать всерьез такую аргументацию? Ведь ясно, что подобную провокацию в присутствии свидетелей никто осуществлять не будет. Это делают тайком.

Проведенный российскими специалистами собственный анализ фото- и видеоматериалов показал, что СМР напрасно так легковесно отнесся к версии о том, что в Хан-Шейхуне имело место очередное постановочное представление, повлекшее за собой трагические последствия.

Дело в том, что разрушительное действие взрыва заряда заложенного в грунт или скальную породу, характеризуется показателем действия взрыва n, представляющим собой отношение радиуса r (половины ширины) воронки к линии наименьшего сопротивления h (рис. 1):

Стальной снаряд дает при разрыве три снопа осколков; от головной части, содержащий около 20% осколков, от стенок корпуса — около 70% осколков и от донной части — около 10% осколков. При подрыве снаряда в статических условиях картина разлета осколков имеет вид, сходный с приведенным на рис. 2.

При разрыве снаряда на траектории произойдет сложение скорости, приобретаемой осколками от разрывного заряда, со снарядом в момент разрыва, в результате чего боковой сноп осколков получит некоторый наклон в направлении полета снаряда (рис. 3). Наклон бокового снопа, а, следовательно, и угол разлета осколков в этом снопе в значительной степени зависят от скорости снаряда в момент разрыва, так как начальная скорость осколков от разрывного заряда примерно постоянна и для разных снарядов колеблется в коридоре от 500 до 1 000 м/сек.

Авиабомба при встрече с преградой обладает большой кинетической энергией, равной:

Пример. Кинетическая энергия в момент встречи с преградой авиабомбы М4000 (вес 350 кг) при скорости встречи VBC = 277 м/сек равна

E =(350*2772)/2*9,81 = 1 368 764,016 кГм

Энергия, накопленная авиабомбой во время падения, при проникании в преграду распределяется следующим образом: одна часть энергии расходуется на производство работы в преграде, другая часть производит работу деформации авиабомбы.

Величиной работы, затрачиваемой на сотрясение и нагревание преграды и корпуса авиабомбы, ввиду ее малого значения можно пренебречь и считать, что вся кинетическая энергия авиабомбы расходуется на деформирование преграды и деформирование корпуса авиабомбы.

Соотношение между работой, затрачиваемой на совершение деформации в преграде, и работой, затрачиваемой на деформацию корпуса авиабомбы, в большой степени зависит от прочности корпуса авиабомбы. При наличии большой прочности корпуса, способной выдержать возникающие при ударе усилия без остаточных деформаций, работа, идущая на деформацию корпуса авиабомбы, сводится к нулю и почти вся кинетическая энергия авиабомбы расходуется на совершение деформации преграды. Достаточная прочность корпуса достигалась применением высококачественных сталей и увеличением толщины стенок.

Траектория движения авиабомбы в грунте своеобразна и зависит от многих факторов, не подлежащих предварительному учету. Обычно авиабомба при движении в грунте отклонялась от направления касательной к точке падения. Даже при совпадении оси движущейся авиабомбы с направлением ее движения в грунте сопротивление грунта, действующее на нижнюю половину авиабомбы, оказывалось немного большим, чем сопротивление, действующее на верхнюю часть авиабомбы. Это приводило к появлению составляющей общей силы сопротивления Р, перпендикулярной к траектории проникания авиабомбы (рис. 4).

Точка приложения этой силы находилась впереди центра тяжести, в результате чего появлялся момент, который поворачивал ось авиабомбы вверх от направления ее движения.

Практика показывает, что искривление траектории бомбы в твердом однородном грунте меньше, чем в мягком. Невзорвавшаяся авиабомба в начале своего движения в грунте шла почти по прямой, под небольшим углом к вертикали. В конце пути авиабомба обычно делала резкий поворот и останавливалась в горизонтальном положении или со слегка приподнятой головной частью. В очень редких случаях авиабомбы останавливались в грунте в вертикальном положении головной частью вниз. При встрече в грунте с какими-либо препятствиями, а также в слоистом грунте авиабомба часто резко изменяла направление своего движения.

Для практических целей большое значение имеет глубина проникания авиабомбы в грунт h (рис. 5), равная вертикальной проекции траектории L.

На величину глубины проникания авиабомбы в грунт влияют вес, диаметр наибольшего сечения, форма и прочность корпуса, а также скорость авиабомбы в момент встречи с преградой, угол встречи авиабомбы с преградой и свойства разрушаемой среды. С увеличением веса и уменьшением диаметра авиабомбы глубина проникания при всех прочих равных условиях увеличивается.

Кинетическая энергия, пропорциональна квадрату скорости. Естественно, что авиабомба, обладающая большой кинетической энергией, произведет большую работу по разрушению и проникнет глубже в преграду.

Величина угла встречи авиабомбы с преградой ΘВС (рис. 6) определяет проекцию траектории проникания на вертикаль, т.е. глубину проникания h. Чем больше угол ΘВС, тем больше будет величина h. При вертикальном падении авиабомбы (ΘВС = 90°) глубина проникания достигает максимальной величины.

Чаще всего на практике глубина проникания авиабомбы в преграду определяется по формуле, установленной на основании экспериментов на острове Березань в 1908 г. и носящей название инженерной или березанской формулы:

Коэффициент А1 для всех авиабомб принимают равным 1,3.

В табл. 1 приведены значения Кп в зависимости от преграды.

Признаком, указывающим на наличие в грунте невзорвавшейся авиабомбы (далее – НАБ), может служить входной канал. По диаметру входного канала можно ориентировочно определить калибр НАБ.′

В табл. 2 приведены средние величины диаметров входных каналов, вероятные калибры и глубины проникания НАБ.

В отдельных случаях авиабомба может быть обнаружена на большей или меньшей глубине, значительно отличающейся от той, которая указана в табл. 2.

Входные каналы в грунте могут оставаться не только от НАБ. Например, при заглублении в грунт и срабатывании зажигательных авиабомб калибра 50 кг и выше вследствие недостаточного фугасного действия воронки не образовывались, но в грунте оставались такие же входные каналы, как и от невзорвавшихся авиабомб.

Из изложенного следует:

- форма воронки образованная от взрыва боеприпаса в Хан-Шейхуне имеет практически прямоугольную форму из чего следует, что боеприпас в момент взрыва находился в статическом положении (этому соответствует и распространение нагара на поверхности асфальта;

- края воронки не вывернуты наружу (отсутствуют следы выброса грунта), что свидетельствует о нахождении боеприпаса в момент взрыва на поверхности асфальта;

- характерных следов проникновения в асфальт авиабомбы нет.

ВЫВОД: на фотографии изображена воронка от некоего боеприпаса (самодельного взрывного устройства) правильной прямоугольной формы, уложенного на поверхность асфальта, находящегося в статическом состоянии и подорванного, масса ВВ в тротиловом эквиваленте - 10-12 кг.

В этой связи вывод СМР о применении в Хан-Шейхуне авиабомбы является несостоятельным.

В своем докладе СМР оперирует также результатами химического анализа, проводившегося неназванными лабораториями, имеющими аккредитацию ОЗХО. При этом конкретные данные экспертных заключений и данные химических анализов в отчете не приводятся.

И, если сам факт наличия зарина или его прекурсоров в пробах из Хан-Шейхуна вопросов не вызывает, то ряд обстоятельств, касающихся данного факта, являются странными и требуют опровержения.

СМР утверждает, что зарин, выявленный во взятых в Хан-Шейхуне пробах, наиболее вероятно был произведен с использованием прекурсора (DF) из первоначального хранилища Сирийской Арабской Республики (п. 93, h).

По мнению российских экспертов, заключение несостоятельно. Оно основано на результатах анализа образцов DF, полученных ОЗХО в 2014 г. из бывших хранилищ Сирии. По данным неназванной лаборатории, привлеченной СМР для этого анализа (п. 83), в них были обнаружены примеси (PF6-) и изопропилфосфатов (пп. 85-88). Эти же примеси, по данным МУФС (документ S/1510/2017), ранее были обнаружены одной из четырех лабораторий, проводивших анализ, в двух экологических пробах, взятых из воронки. По мнению российских специалистов, для отнесения этих маркеров к категории уникальных (п. 90) и характерных исключительно для сирийской бинарной технологии получения зарина этого недостаточно.

Гексафторид фосфора (PF6-) не может являться самостоятельным соединением, а существует в виде кислоты или ее соли с металлами, либо с третичными аминами. В докладе не приводятся данные, в каком виде он обнаружен, каким методом он идентифицирован и его процентное содержание в пробах. В пп. 85-87 указывается, что (PF6-) может быть получен при использовании фтористого водорода и не может быть получен при применении другого широко используемого фторирующего агента, который в докладе не указан. Хорошо известно, что гексафторид фосфора получают при фторировании хлорангидридов фосфора с применением фторидов щелочных металлов и комплексов фтористого водорода с третичными аминами, которые также могут быть использованы при получении DF. Применение данных технологий не требуют высокой степени компетентности и сложности производства.

Наличие других маркеров (изопропилфосфорафторидатов и изопропилфосфатов), количество которых также не указано, связывается с наличием хлорокиси фосфора в образцах сирийского DF. Хлорокись фосфора может присутствовать в качестве побочного продукта при получении зарина с использованием и других технологий.

На основании вышеизложенного, отнесение гексафторида фосфора, изопропилфосфорафторидатов и изопропилфосфатов к категории уникальных маркеров и характерных исключительно для сирийской бинарной технологии получения зарина безосновательно.

В п. 84 приведено утверждение о том, что «результаты анализа экологических проб из Хан-Шейхуна подтверждают производство зарина бинарным способом» со ссылкой на материалы МУФС. В указанных материалах эта информация не приводилась.

Кроме того, существует реальная возможность преднамеренного синтеза DF и зарина по якобы сирийским рецептурам, которые хорошо известны как в ОЗХО, так и за пределами этой международной профильной структуры, для его дальнейшего использования в провокационных целях компрометирования властей САР.

Что касается вывода СМР о присутствии зарина в воронке, спустя 10 дней после инцидента, который связывается с применением указанного ОВ посредством сброса химической авиабомбы, то, по мнению российских экспертов, он несостоятелен. Эти выводы не отрицают вероятности и других сценариев, например, высвобождения расчетного количества зарина с помощью подрыва содержащей его емкости на земле. Вызывает недоумение то обстоятельство, что, несмотря на обсуждение вида взрывчатого вещества (ВВ), приведшего к выбросу зарина (п. 61), при расследовании не было проведено химического анализа проб, отобранных из воронки и переданных МУФС, на наличие остатков ВВ и его идентификацию.

Кроме того, обращают на себя внимание видеоматериалы и кадры, на которых изображены люди без специальных средств защиты органов дыхания и кожи, сделанные в первые часы после разбираемого химинцидента. Они указывают на отсутствие зарина в воронке, поскольку при разрыве химбоеприпаса в грунт вбивается до 30 % ОВ и вблизи воронки создается смертельная концентрация, а миоз вызывает концентрация всего лишь 0,0005 мг/л.

С учетом изложенного, вывод СМР о причастности сирийских властей к производству и применению зарина в Хан-Шейхуне является бездоказательным.

В конечном итоге в докладе так и не удалось представить убедительных свидетельств ни по средству доставки, ни по типу боеприпаса, ни по способу распыления зарина, при том, что сделан упор именно на подтверждение применения зарина в бинарном исполнении посредством штатного боеприпаса.

В этом случае образование конечного продукта - зарина, происходит непосредственно в корпусе боеприпаса, для чего последний должен содержать специальное устройство для смешения компонентов (мотор с мешалкой). Никаких указаний на то, что данное устройство было обнаружено, ни показаний свидетелей о таком устройстве не было представлено (типовая конструкция сирийского химического авиационного боеприпаса содержит устройство для смешения компонентов - мотор с мешалкой, которые обязательно должны присутствовать на месте инцидента).

Второй, связанный с вышеизложенным вопрос - установление происхождения зарина, который был распылен в Хан-Шейхуне. Этому посвящены 10 пунктов доклада (пункты 81-91).

При этом в докладе СМР впервые предпринята попытка так называемого атрибутивного анализа.

После того, как сирийская сторона передала в ОЗХО информацию о способах получения «сирийского» зарина, а ОЗХО оставила на хранении пробы, отобранные из сирийских запасов до их уничтожения на американском специализированном судне Кейп Рэй, появились широчайшие возможности по проведению лабораторных исследований с целью установления всех специфических примесей, так называемых сигнатур химикатов применительно к запасам Сирии.

Именно так и поступил СМР, заказав специальное лабораторное исследование в рамках проводимого расследования случая применения зарина в Хан-Шейхуне. В ходе этого исследования, которое действительно было проведено на высоком профессиональном уровне, был найден примесной компонент, который сохраняется после образования бинарного сирийского зарина из DF (дифторангидрид метилфосфоновой кислоты).

К сожалению, данных о том, в какой концентрации на каких стадиях этот примесной компонент присутствует, в докладе не приводится. Однако есть основания полагать, что это микропримесь – гексафторид фосфора (PF6-), которая была обнаружена благодаря высокой чувствительности приборов, и стала определенным маркером и связующим звеном цепочки, увязывающей исходный и конечный продукты (DF и бинарный зарин сирийского происхождения), то есть то, что позволило соотнести примененный химикат с имевшимися объявленными Сирии запасами DF.

Однако вне рамок исследования осталось установление вероятности присутствия этой микропримеси в DF при любом другом процессе, где используется DF в качестве исходного компонента в производстве зарина. Возможно, эта микропримесь и присутствовала, только на нее никогда не обращали внимания? Сохраняется или присутствует этот маркер при традиционных способах получения зарина или он специфичен только для сирийского DF из запаса?

К сожалению, эти вопросы останутся по всей видимости без ответа, так как другие государства, имевшие в своих запасах DF как компонент для производства бинарного зарина, уже его уничтожили, не оставив проб, которые можно было бы использовать для подобных исследований.

Возможность кустарного производства примененного зарина в докладе даже не рассматривалась. Из доклада также осталось неясным, какие результаты анализа проб были положены в основу выводов. Были ли СМР переданы результаты анализа проб от МУФС и САР, а также Франции, Великобритании, США и Турции.

Российские эксперты изучили результаты анализа проб, проведенного, в частности, Францией, и пришли к заключению, что возможность производства кустарным способом примененного в Хан-Шейхуне зарина исключить нельзя. Французской стороной было проанализировано 4 пробы из объектов окружающей среды и 2 биомедицинских пробы (плазма крови). При анализе проб из окружающей среды в 3-х случаях было установлено наличие химиката (гексафторфосфат натрия), который может свидетельствовать о кустарном, непромышленном производстве зарина.

Итак, выводы и аргументация СМР не выдерживают никакой критики. К этому следует добавить, что Механизм, как следует из доклада, не сделал ровным счетом ничего для выполнения антитеррористических задач, поставленных перед ним СБ ООН при продлении мандата в ноябре 2016 года резолюцией 2319. На содействие борьбе с химтерроризмом у СМР, видимо, не нашлось просто времени - все силы были брошены на подтверждение версии о применении сирийцами авиабомбы с зарином.

Вместе с тем хотели бы все-таки отметить один положительный момент в представленном докладе. СМР впервые осмелился признать, что сделанные пресловутыми "Белыми касками" фото- и видеоматериалы с места происшествия, призванные спровоцировать волну возмущения международной общественности по отношению к Дамаску, состряпаны самым примитивным образом. Спасатели из этой якобы гуманитарной организации, на самом деле тесно связанной с террористической группировкой "Джабхат-ан-Нусра", явно перестарались, сделав очевидным постановочный характер действий по якобы облегчению участи пострадавших и деконтаминации места происшествия.

В то же время доклад полностью обходит стороной одно исключительно важное обстоятельство. Напоминаем, что на одном из апрельских с.г. заседаний СБ ООН постпред США при ООН на весь мир демонстрировала душераздирающие фотографии сирийских детей, якобы погибших от отравления зарином. Если верить сообщениям американских СМИ, именно эти фотографии сыграли ключевую роль в принятии Вашингтоном решения о нанесении ракетного удара по авиабазе «Шайрат». Между тем на фотографиях видно, что зрачки у детей до предела расширены, тогда как под воздействием зарина должны были сузиться до размеров точки. Мы настоятельно просили и МУФС, и СМР дать объяснение этого противоречия, но они и от этого уклонились.

Есть в докладе и еще один момент, к которому хотелось бы привлечь внимание. В нем отмечается, что в 57 из 247 случаев обращений за медицинской помощью пострадавшие прибыли в лечебные заведения еще до того, как произошел инцидент. Причем это документально зафиксировано. Механизм предпочел отмахнуться от этого вопиющего факта, объяснив его хаосом, царившим в Хан-Шейхуне и его окрестностях в день химического инцидента. Ошибки при регистрации пострадавших могли произойти в одном, двух или даже нескольких случаях, но не в каждом четвертом. Это произошло в 57 случаях из 247. Думается, что масштаб этих нестыковок свидетельствует о постановочном характере этих событий, когда из-за плохой подготовки в осуществлении провокации произошли многочисленные сбои. Некоторые из пострадавших еще до происшествия, судя по медицинским документам, умудрились обратиться за помощью в больницу в 125 км от Хан-Шейхуна. Комментарии, как представляется, излишни.

И последняя деталь. Как следует из доклада, упомянутые «Белые каски» сигнализировали о возможном применении химоружия еще до того, как сирийские самолеты вылетели с авиабазы «Шайрат». Уместно задать вопрос: откуда такая поразительная осведомленность? Здесь есть над чем подумать.

В заключение хотелось бы подчеркнуть то, что российские эксперты стараются оперировать конкретными фактами и аргументами, тогда как их оппоненты обычно уходят от предметного разговора и отвечают лозунгами, обвиняя Россию в якобы подрыве авторитета и репутации СМР и МУФС. Ответ один - на самом деле как раз Россия и заботится о репутации этих структур, стремясь помочь им преодолеть системные сбои и недостатки в работе, которые не позволяют уважительно и с доверием отнестись к результатам их труда. Эти структуры занимаются крайне ответственным делом и обязаны быть на высоте поставленных перед ними задач. Выводы, которые они делают, должны быть безупречными. Но пока об этом говорить не приходится.

ПРИЛОЖЕНИЕ: