Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Постоянное представительство Российской Федерации при ООН

Комментарий Департамента информации и печати МИД России к вопросу о сирийском «химическом досье»

Российская Федерация неизменно занимает четкую и однозначную позицию – любое использование химического оружия кем бы то ни было абсолютно недопустимо ни при каких обстоятельствах, и виновные в совершении подобных преступлений должны быть привлечены к ответственности.

При этом однако, не можем не отметить, что совершенно очевидным водоразделом во всей этой столь беспринципно извращаемой западными партнерами истории с применением в Сирии в качестве химоружия токсичных химикатов, а затем уже и полноценных боевых отравляющих веществ послужили инициированные администрацией бывшего президента США Б.Обамы в 2012 г. т.н. «красные линии», за «пересечением» которых должно было последовать военное вмешательство извне во внутрисирийский конфликт. Именно данное решение и послужило отправной точкой для последовавших за ним многочисленных провокаций террористических и экстремистских структур с использованием химоружия, стремившихся таким образом дискредитировать официальный Дамаск и дать повод «друзьям Сирии» применить военную силу против суверенного государства. До тех же пор если и приходили сообщения о применении в регионе химоружия, то они имели отношение лишь к Ливии, где на фоне разрушенной натовскими странами ливийской государственности химоружие – артиллерийские снаряды в снаряжении ипритом – время от времени применяли негосударственные субъекты в локальных вооруженных «разборках».

С сожалением приходится констатировать, что тогда, ввиду отсутствия политического «заказа», наши западные партнеры по Совету Безопасности предпочитали отмалчиваться и бездействовать в связи, в том числе, с поступившим еще в марте 2013 г. от Дамаска запросом на предмет подключения известного механизма Генсекретаря ООН к расследованию применения боевиками зарина в пригороде Алеппо Хан аль-Ассаль – в результате этого теракта погибло 28 военнослужащих сирийской армии и гражданских лиц, более 200 человек пострадало.

Именно это бездействие партнеров по СБ ООН и безнаказанность боевиков подвигли последних на более масштабную акцию с применением того же зарина 21 августа 2013 г. в предместьях Дамаска Восточная Гута, итогом которой стали, по разным оценкам, более 1500 погибших и пострадавших. И этого оказалось для оппозиции и ее зарубежных покровителей мало – они еще и попытались возложить ответственность за эту варварскую акцию на правительственные войска Сирии, приурочив ее к первому визиту в эту страну группы экспертов ООН во главе со шведским профессором-химиком О.Сёльстремом (Åke Sellsrtöm). Не будем здесь вспоминать весьма показательные с точки зрения предложенного мировому сообществу оппозицией не слишком затейливого «фальсификата» итоги расследования теракта в Восточной Гуте – кто хочет освежить их в памяти, может ознакомиться с докладом О.Сёльстрема на сайте ООН (http://www.un.org/ga/search/view_doc.asp?symbol=S/2013/553). Можно изучить и исследования американских аналитиков в сфере военного дела и баллистики: профессора Массачусетского технологического института Теодора Постола (Theodore A. Postol) и бывшего инспектора ООН по вооружениям Ричарда Ллойда (Richard Lloyd), которые своими выверенными расчетами «камня на камне» не оставили от сфабрикованной оппозицией версии применения ВС Сирии в Восточной Гуте ракетных систем залпового огня БМ-14, которые к тому же были сняты с вооружения сирийской армии еще в 2010 г. (https://www.voltairenet.org/IMG/pdf/possible-implications-of-bad-intelligence.pdf). Не лишним было бы изучить и материалы журналистского расследования Жоржа Мальбруно и Кристиана Чесно (книга «LES CHEMINS DE DAMAS. Le dossier noir de la relation franco-syrienne»). Словом, фальшивка есть фальшивка, а кто-то ведь всерьез хотел использовать ее в качестве предлога для повторения в Сирии югославского, иракского или ливийского сценариев.

Тем не менее в конечном итоге замыслам экстремистов и их покровителей не было суждено сбыться, и здравый смысл восторжествовал. Благодаря проявленной Дамаском в отказе от химического оружия доброй воле, совместными усилиями России и США при полной поддержке мирового сообщества удалось в кратчайшие сроки успешно реализовать основные цели по химдемилитаризации Сирии, за что ОЗХО вполне заслуженно была присуждена Нобелевская премия мира за 2013 год.

И все бы завершилось на позитивной «ноте», если бы в угоду военно-политической конъюнктуре кому-то вновь не понадобились «двойные стандарты» применительно к химдемилитаризации Сирии. Отсюда – надуманные обвинения в адрес сирийских военных в применении хлора и пресловутое сирийское «химическое досье», сводящееся к претензиям в адрес Дамаска, якобы утаившего при первоначальном объявлении по КЗХО часть своего военно-химического потенциала.

По мере того, как стало очевидным, что правительство Б.Асада успешно справилось со стоящими перед ним задачами по ликвидации в беспрецедентно сжатые сроки и в сложнейших условиях вооруженного конфликта своих химарсеналов, с весны 2014 г. последовала серия информационных вбросов о применении-де в Сирии в качестве химоружия хлора. При этом выбор данного химиката не оставляет сомнений в том, что террористы усвоили, или же им помогли усвоить уроки Восточной Гуты. Хлор как весьма распространенное промышленно-бытовое обеззараживающее химвещество не входит в число списочных по КЗХО химикатов, и его фактически нереально поставить под какой-либо инспекционный контроль. Кроме того, обнаружить следы применения хлора по прошествии даже короткого промежутка времени ввиду его высокой летучести практически невозможно. Именно с учетом данного обстоятельства с согласия Дамаска и была учреждена Миссия ОЗХО по установлению фактов применения химоружия в Сирии (МУФС), призванная оперативно реагировать на такого рода инциденты. На деле же происходило и происходит все с точностью до наоборот – МУФС так ни разу и не посетила для проверки места применения хлора.

А почему – да потому, что первое же посещение экспертами МУФС Сирии весной 2014 г. по уже отработанному сценарию «совпало» с масштабной провокацией боевиков с применением хлора в провинции Идлиб. Однако при попытке «по наводке» самой же оппозиции посетить место предполагаемого инцидента специалисты ОЗХО были захвачены боевиками в заложники, что, по сути, поставило «крест» на любой дальнейшей работе экспертов Миссии «на земле» в районах, неподконтрольных Дамаску. Именно таким образом было положено начало порочной практике в работе МУФС, а затем и Совместного механизма ОЗХО-ООН по расследованию случаев применения в Сирии химоружия (СМР) принимать «за чистую монету» сфабрикованные сирийской оппозицией и «сочувствующими» ей различными НПО сведения о мнимом использовании правительственными войсками хлора. То есть утруждать себя посещениями мест предполагаемого применения токсичных химикатов Миссии уже не обязательно, поскольку-де существуют угрозы для безопасности персонала ОЗХО и ООН. А как же тогда быть с выполнением резолюций СБ ООН 2118, 2209 и 2235, которые обязывают все стороны сирийского конфликта обеспечивать беспрепятственный доступ к местам химинцидентов международных экспертов. Это положение, к слову сказать, распространяется и на те субъекты международных отношений, которые имеют влияние на эти стороны конфликта, в первую очередь оппозицию.

В данном контексте следует отметить еще одну весьма примечательную вещь. При всем этом многочисленные псевдорадетели интересов сирийского народа упорно настаивают и в Гааге, и в Нью-Йорке на незамедлительном посещении экспертами ОЗХО любых объектов научно-исследовательской и военной инфраструктуры Сирии вопреки рекомендациям Дамаска отложить такие инспекции по соображениям все той же безопасности, безапелляционно обвиняя в любых задержках с проведением таких «ознакомительных» визитов сирийские власти, которые в конечном итоге и несут ответственность в рамках своей суверенной юрисдикции за жизнь и здоровье международных экспертов.

Такое положение дел создало идеальные условия для вооруженной оппозиции и тех, кто за ней стоит, чтобы «фильтровать» практически всю поступающую в МУФС и далее в СМР информацию по заявленным ими же инцидентам, что, несомненно, сказалось на качествах докладов и той, и другой международной структуры.

Так, выводы докладов одного из экспертных сегментов МУФС, расследующего случаи, сведения по которым напрямую или опосредованно представляет вооруженная оппозиция, целиком и полностью базируются лишь на показаниях неких очевидцев и свидетелей, отобранных все теми же оппозиционными группировками и аффилированными с ними НПО. Их опросы проводятся даже не в Сирии, а в сопредельных странах. Там же происходит сбор фото- и видеоматериалов, которые без особого труда могут быть сфальсифицированы. А где же медицинские отчеты, заключения, результаты биомедицинских проб, аутопсии и других судебно-медицинских исследований? Эти документы есть или их попросту нет? Видимо, они в каком-то виде все-таки существуют, но несомненно требуют всесторонней проверки с привлечением криминалистической экспертизы на предмет идентичности и соответствия реалиям, присущим применению в тех или иных условиях отравляющих веществ. На такие выводы, к примеру, наводит самое активное участие «в даче показаний» руководства полевого госпиталя в Сармине, представляющее т.н. Сирийско-американское медицинское сообщество (SAMS). Именно эти деятели от медицины и демонстрировали в в июне 2015 г. в Конгрессе США и СБ ООН весьма сомнительные фото- и видеоматериалы якобы жертв применения хлора сирийской авиацией. Как такие материалы фальсифицируются, всем хорошо известно еще с трагических событий в Восточной Гуте, что наглядно подтвердило их внимательное изучение, проведенное настоятельницей монастыря Св.Иакова в г.Кара матушкой Агнесс Мариам Ас-Салиб (Agnes Mariam As-Salib) (http://www.globalresearch.ca/STUDY_THE_VIDEOS_THAT_SPEAKS_ABOUT_CHEMICALS_BETA_VERSION.pdf).

Кроме того, обнародованное уже в марте с.г. экспертное мнение независимых медицинских специалистов из Швеции по итогам изучения видеоматериалов, подготовленных созданной бывшим сотрудником британских спецслужб Джеймсом Ле Мезюрье (James Le Mesurier) псевдогуманитарной сирийской НПО «Белые каски», приводит к весьма тревожному выводу. Продемонстрированное в видеоролике крайне непрофессиональное оказание, цитируем, «первой медицинской помощи, привело бы к гибели ребенка, если к моменту съемки он уже не был мертв». На первых же кадрах видно, что при поступлении в больницу ребенок был жив, что подтверждается и словами одного из «свидетелей» – членом «Белых касок» М. Хасаном Ага (Muawiya Hassan Agha). Все это заставляет самым серьезным образом задуматься – что же на самом деле произошло? И почему так и не было представлено заключение о смерти? С позволения же сказать, глава данного медучреждения некий М.Теннари (Mohamed Ghaleb Tennari) счел вполне возможным продемонстрировать Совету Безопасности этот видеоматериал, изобличающий его же персонал, как минимум, в непрофессиональных действиях и совершении, тем самым, непредумышленного убийства ребенка (http://theindicter.com/swedish-doctors-for-human-rights-white-helmets-video-macabre-manipulation-of-dead-children-and-staged-chemical-weapons-attack-to-justify-a-no-fly-zone-in-syria).

Если же у кого-то остаются сомнения в том, что видеокадры предполагаемых инцидентов, в частности в н.п. Сармин, были заранее срежиссированы, достаточно обратиться к видеорядам, заснятым по данному сюжету как «Белыми касками», так и «Джабхат ан-Нусрой», в которых фигурируют одни и те же «актеры-корреспонденты» (https://www.youtube.com/watch?v=J6c6A1Qnbbwhttps://www.youtube.com/watch?v=WqlvzSTn1pw). Налицо тот факт, что т.н. «Белые каски» – это аффилированная с указанной террористической организацией структура.

Симптоматичен в этой связи и достаточно резонансный случай задержания МВД Египта в декабре 2016 г. в провинции Порт-Саид одной из «съемочных» групп, которая «по заказу» сирийской оппозиции сфабриковала целую серию постановочных фотоматериалов о «зверствах» сирийских вооруженных сил (http://www.independent.co.uk/news/world/middle-east/aleppo-fake-footage-children-five-peopele-arrested-egyptian-police-a7486541.html).

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что на фоне всех этих фальшивок и подтасовок фактов в основе уже выдвинутых в адрес сирийских властей сначала МУФС, а затем и СМР обвинений в применении против боевиков и мирного населения хлора лежит пресловутый «вертолетный след». Аргумент приводится один – только, мол, у правительственных войск на момент инцидентов имелись вертолеты, звук которых будто бы был слышен на большой высоте на момент, когда якобы взрывались «бочковые бомбы», начиненные хлором.

Во-первых, сразу хотели бы отметить, что т.н. «вертолетный след», на котором упорно настаивают наши западные коллеги, является лишь одной, наиболее удобной для них же версией произошедшего, не имеющей под собой никакой мало-мальски убедительной доказательной базы. Кто сможет с должной уверенностью сказать, что емкости с хлором не были взорваны самими же оппозиционерами, когда где-то поблизости да еще и в ночное время, как утверждается, пролетали вертолеты?

Во-вторых, не следует забывать, и мы не раз на это указывали, что оппозиционные группировки захватывали в Сирии военные аэродромы, на которых находились вполне исправные летательные аппараты, а на стороне (это подтверждается и в одном из докладов СМР) вооруженных формирований воюют хорошо подготовленные и обученные летчики и авиамеханики армейской авиации. Весьма показательны в этой связи размещенные в интернете видеоматериалы, на которых боевики позируют в кабинах военной авиатехники.

Кроме того, недобросовестность предоставляемой некоторыми странами в распоряжение МУФС и СМР информации подтверждает и тот факт, что из фигурировавших в 4-м докладе СМР четырех сирийских авиабаз, с которых-де вылетали вертолеты со снаряженными хлором «бочковыми бомбами» на борту, в 5-м докладе осталось только две (п.4).

Иными словами, авторы таких информационных вбросов просто оконфузились, когда выяснилось, что на период 2014-2015 гг. две авиабазы, а именно «Тафтаназ» в провинции Идлиб и «Зарра» в провинции Алеппо в действительности контролировались оппозицией, а не сирийской армией. А цели таких даже «друзьями Сирии» непроверенных вбросов вполне очевидны – любыми способами «приземлить» сирийскую авиацию и, тем самым, лишить в пользу оппозиции правительственные войска их главного преимущества – авиационной поддержки. Из той же «серии» и неоднократные попытки создать под различными «гуманитарными» предлогами по аналогии с Ливией «бесполетные зоны».

Это лишь немногие примеры того, насколько ложной, а зачастую и просто неправдоподобной информацией оперирует МУФС, лишенная возможностей сбора научно-обоснованных и убедительных данных «в поле» с соблюдением процедур по обеспечению сохранности материальных доказательств («chain of custody»). А лишают Миссию доступа к местам рецидивов «химического» терроризма вовсе не сирийские власти, а именно вооруженная оппозиция, которая не заинтересована в том, чтобы ее антиассадовские пропагандистские манипуляции и фальсификат стали достоянием мирового общественного мнения. Но это рано или поздно случится, в чем мы совершенно уверены на примере Восточной Гуты.

Взять хотя бы предложенный оппозицией МУФС, а затем переданный последней в СМР, фантастический сценарий в н.п. Сармин о попадании, по свидетельствам якобы очевидцев, сброшенной с пролетавшего ночью на большой высоте вертолета «бочковой бомбы» с хлором в вентиляционную шахту фактически такого же как этот «боеприпас» диаметра. Такой сценарий противоречит не только здравому смыслу, но и законам физики.

Одним из основных источников компрометирующих Дамаск сведений для МУФС является «Сирийский центр документации о химических нарушениях» (CVDCS), входящий в состав НПО «Same Justice». Эта организация была основана в Брюсселе именно в разгар массированного насыщения международного медийного пространства весьма сомнительной, а нередко и явно сфальсифицированной информацией о предполагаемых химинцидентах к востоку от города Идлиб в 2015 году. Эта же неправительственная структура и осуществляла подбор «очевидцев», которых в последующем опрашивали эксперты ОЗХО. В 2014 г. аналогичной деятельностью занимался «Центр документации о нарушениях в Сирии» (VDC). Для получения ясной картины происходящего было бы неплохо разобраться в источниках финансирования такого рода неправительственных организаций, и, думается, что очень многое тогда «встанет на свои места».

Применительно к деятельности МУФС и рассмотрению вопросов о сирийской «химии» в СБ ООН существует еще одна, на наш взгляд, совершенно неслучайная закономерность. Целая серия химинцидентов, будь то н.п. Сармин и его окрестности (16, 23 и 26 марта, 16 мая 2015 г.), н.п. Кменас (16 марта 2015 г.), н.п. Бинниш (23 марта 2015 г.), г.Идлиб (31 марта, 16 апреля, 20 мая 2015 г.), н.п. Аль-Нераб (27 апреля, 1 и 2 мая 2015 г.), н.п. Курин (середина апреля 2015 г.), г. Саракиб (2 мая 2015 г.) или н.п. Мареа (21 августа 2015 г.) последовала сразу же после принятия СБ ООН резолюции 2209 (6 марта 2015 г.), осуждающей «самым решительным образом любое применение любых химических отравляющих веществ, таких как хлор, в качестве оружия в Сирийской Арабской Республике» (OP1) и постановляющей «в случае несоблюдения в будущем резолюции 2118 СБ ООН предпринять меры согласно Главе VII Устава ООН» (OP7). Здесь вполне уместно задаться вопросом: неужели сирийские власти делают все возможное, чтобы их считали в мире военными преступниками и изгоями? Или же вбросы о боевом применении химикатов в Сирии «играют на руку» кому-то еще? Для нас ясно, что применение хлора в качестве химоружия лишено для Дамаска, располагающего другими, гораздо более эффективными средствами поражения, какой-либо целесообразности с точки зрения достижения и военных, и политических целей.

Сами же эксперты ОЗХО подтвердили, что террористические группировки, такие как ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусра», производят полноценные боевые отравляющие вещества (иприт и зарин) и регулярно применяют их как в Сирии, так и в Ираке. Неужели сирийские специалисты из числа тех, кто некогда был задействован в национальной военно-химической программе, стали бы вдруг экспериментировать с применением «бочковых бомб» в снаряжении хлором? Где же в непрекращающихся «химических» инсинуациях в адрес официального Дамаска элементарная логика? Или расчет на то, что замешанная на откровенной лжи про ОМУ в Ираке военно-политическая «комбинация» пройдет и в случае с Сирией? Словом, для всех здравомыслящих людей и правительств суверенных государств должно быть очевидным то, что подобного рода «химические» провокации нужны только террористам, экстремистам и непримиримой вооруженной оппозиции, а также тем, кто за ними стоит. Они, видимо не без основания, полагают, что при антиассадовском политическом «заказе» любые, даже эфемерные, подозрения неизменно будут обращены против официальных властей Сирии.

Хотели бы особо подчеркнуть, что мы ни в коей мере не умаляем профессионализм экспертов ОЗХО, которым приходится работать с той информацией, которую им из раза в раз подбрасывают вооруженная оппозиция, а также политически ангажированные НПО и СМИ. Их расследование изначально было направлено по заранее заданному порочному пути, и неудивительно, что сделанные ими заключения изобилуют допущениями и предположениями, которые и сформировали весьма сомнительную «базу» для последующей работы СМР.

Мы уже неоднократно аргументировали нашу позицию в СБ ООН относительно предварительных результатов расследования СМР. Считаем, что во многом еще предстоит скрупулезно разобраться, и именно поэтому мы согласились на продление мандата СМР еще на один год. Продолжаем исходить из того, что должно быть проведено тщательное и деполитизированное расследование преступлений с применением химического оружия, опирающееся не на домыслы и откровенно сфабрикованные сведения, а исключительно на достоверные и проверенные факты.

Последующая деятельность Механизма должна бать расширена географически, а его мандат – получить реальное антитеррористическое наполнение, что и предусматривает резолюция СБ ООН 2319. Мы прекрасно понимаем, что установить истину в условиях перманентного политического давления со стороны непримиримых в отношении правительства Б.Асада сил будет крайне сложно, потребуется принципиальность, время и привлечение экспертов из самых различных областей деятельности как то: военное дело, криминалистика, баллистика, медицина, судметэкспертиза и др. О необходимости таких действий говорится и в 4-ом, и в 5-ом докладах Совместного механизма. Ввиду того, что перед СМР стоит куда как ответственная задача – не просто определить вероятность применения химического оружия в Сирии, но и установить виновных в таких преступлениях – к используемой им доказательной базе все вправе предъявлять самые строгие требования.

В то же время глубоко обеспокоены тем, что некоторые государства уже сейчас спекулируют предварительными итогами деятельности СМР и «продавливают» принятие как на площадке ОЗХО, так и в СБ ООН санкционно-карательных в отношении Дамаска решений. Апофеозом такого безответственного подхода стало вынесение на голосование 28 февраля с.г. на фоне предпринимаемых в Женеве и Астане усилий по поиску путей политического урегулирования кризиса в Сирии проекта санкционной резолюции по Главе VII Устава ООН. При этом авторы проекта даже не удосужились аргументировать то, на каком все же основании они определили совершенно конкретных сирийских физических и юридических лиц, попавших в санкционные списки как якобы ответственные за применение в качестве химоружия хлора. Получается, что фигурировавшие в этих списках генералы и ученые несут персональную ответственность за производство и применение хлора. С таким же «успехом» можно было бы обвинить в Сирии всех и каждого, кто повсеместно использует хлорсодержащие химикаты в бытовых целях. Словом абсурд за абсурдом, и все в угоду политической конъюнктуре.

Таким образом невольно или вполне осознанно игнорируется действительно крайне острая проблема нарастающих вызовов и угроз «химического» терроризма в Сирии и в ближневосточном регионе в целом. Сейчас должно быть очевидным уже для всех - террористы и экстремисты не только применяют токсичные химикаты, но и располагают собственной производственно-технологической базой для синтеза полноценных боевых отравляющих веществ. В их распоряжении имеются и каналы поставок прекурсоров из сопредельных стран.

Мы последовательно привлекаем внимание Совета к проблеме доступа негосударственных субъектов, в том числе террористов, к химическому оружию. Еще в 2015 г. в соавторстве с китайскими коллегами предложили принять резолюцию, направленную на борьбу с «химическим» терроризмом на Ближнем Востоке. Все наши усилии однако неизменно наталкиваются на политическую зашоренность и антиасадовскую ангажированность некоторых делегаций, что привело к потере, как минимум, двух лет для своевременного купирования соответствующих угроз. Данная проблема приобрела уже совершенно реальные очертания и в ближайшей перспективе может выйти за пределы ближневосточного региона. Об этом говорим не только мы, но и предостерегают в кругах западных разведсообществ.

В этой связи призываем СБ ООН сосредоточиться на реальных вызовах, которые несет в себе «химический» терроризм, и безотлагательно предпринять необходимые меры по их купированию. Для начала можно было бы все же принять предлагаемую нами с китайскими коллегами превентивную резолюцию по «химии».