Выступление Первого заместителя Постоянного представителя Д.А.Полянского на заседании СБ ООН по сирийскому химическому досье
Г-н Председатель,
Предыдущее заседание по вопросам выполнения резолюции СБ ООН 2118 состоялось 25 октября, т.е. менее двух недель назад. В рамках мандатно-отчетного цикла Совета нет сюжетов, которые бы рассматривались с такой частотой. С учетом того, что в случае с сирийским «химдосье» нет вообще никакого развития ситуации «на земле», это попросту абсурдно.
Коллеги,
Очередной доклад Гендиректора ОЗХО отличается от предыдущего ровно двумя предложениями. Какой смысл созывать ради их обсуждения отдельное заседание СБ? Получается, что мы сегодня проводим «заседание ради заседания» и собираемся только для того, чтобы в некоторых западных столицах «поставили галочку» и отчитались о том, что частота заседаний по сирийскому «химдосье» выдерживается на прежнем уровне. Такой подход девальвирует дискуссию по вопросам выполнения резолюции 2118 и подрывает авторитет Совета, который вместо того, чтобы переливать «из пустого в порожнее» мог бы обсудить гораздо более актуальные и динамичные ситуации.
Но раз мы все сегодня всё равно собрались, то затрону сюжет, который приобретает все более скандальный характер. Мы признательны ганскому председательство за направление Гендиректору ОЗХО Фернандо Ариасу приглашения пробрифинговать СБ. Его очередной отказ был предсказуем. Стало уже очевидным, что он панически боится публично держать ответ за вопиющие нарушения в работе возглавляемого им Техсекретариата ОЗХО. Это весьма прискорбно, поскольку без необходимой «работы над ошибками» деградация международного авторитета ОЗХО приобретет необратимый характер.
В те два раза, когда Фернандо Ариас все-таки отваживался лично выступить в СБ ООН, мы задавали ему целый ряд конкретных вопросов о нарушениях в работе Техсекретариата. В декабре 2020 г. передали их Гендиректору в письменном виде, а также распространили среди членов Совета. За прошедшие почти два года ответов по существу мы так и не получили. Не представило нам их и УВР, присутствие представителей которого, по странной логике г-на Ариаса, якобы избавляет его от необходимости держать ответ перед СБ лично.
Напомню основные моменты, которые остаются непроясненными. Во-первых, это, конечно, печально известный доклад Миссии по установлению фактов (МУФС) по инциденту в г.Дума в апреле 2018 г. Как подтверждено различными источниками, в т.ч. бывшими инспекторами самой ОЗХО, принимавшими непосредственное участие в расследование этого сюжета, его итоговая версия была радикально отредактирована по сравнению с первоначальной под давлением некоторых делегаций. То есть фактически имел место подлог. Попытки этих инспекторов добиться от руководства ОЗХО расследования произошедшего ни к чему не привели. Более того, они подверглись преследованию за свои «поиски правды». Вразумительных объяснений этой вопиющей и недопустимой ситуации Гендиректор или его представители нам так и не представили.
Во-вторых, это первоначальное объявление Сирии по КЗХО. Мы просили разъяснить, чем объясняются различия в подходах по этому вопросу к Дамаску и, например, к Ливии и другим странам, которые сталкивались с аналогичными проблемами, но на которые не обрушивалось такого шквала критики за это, как на Сирию, а также почему доклады Техсекретариата по этому сюжету неизменно однобокие и не учитывают позитивные подвижки. К тому же критикой дело не ограничилось, и против Сирии были без каких-либо оснований применены беспрецедентные ограничительные меры.
В-третьих, нас по-прежнему категорически не устраивает методология работы Техсекретариата ОЗХО, который в своих расследованиях опирается на информацию из ангажированных источников, оппозиционных сирийскому правительству, собирает их утверждения удаленно и на их основании делает выводы в стиле «highly likely», выдавая всю эту беллетристику за неопровержимые доказательства. Помимо того, что такие методы неубедительны, они еще и прямо нарушают КЗХО, в которой зафиксирована необходимость соблюдения последовательности действий для обеспечения сохранности доказательств (т.н. “chain of custody”). Все это как минимум резкое, необъяснимое и ничем не оправданное изменение основ работы Организации. Так, бывший пресс-секретарь ОЗХО М.Луджан в 2013 г. заявлял, что Организация никогда не будет заниматься изучением образцов, которые не были собраны ее инспекторами «в поле». Какие такие факторы повлияли на то, что сейчас Техсекретариат позволяет себе открыто нарушать им же задекларированные принципы и не стесняется признаваться в этом в своих докладах? Кто как не Гендиректор должен разобраться с этой недопустимой ситуацией?
С этим связан еще один вопрос – «двойные стандарты» Техсекретариата при подборе источников доказательств. Мы видим, как инспекционные команды ОЗХО с готовностью хватаются за любые, даже самые слабые и неубедительные, материалы от печально известных «Белых касок», а подкрепленные фактами свидетельства причастности оппозиции к организации провокаций с применением химоружия, представленные профессионалами – сирийскими властями и российскими военными, откровенно игнорируют, равно как и многочисленные подтверждения местных очевидцев, т.е. живых свидетелей, о постановочном характере этих инцидентов.
На лелеемой нашими бывшими западными партнерами Группе по расследованию и идентификации (ГРИ) вообще, как говорится, «клейма негде ставить». С учетом того, что она сама по себе нелегитимна, т.е. ее создание было продавлено западными странами в нарушение КЗХО, не удивляет, что все ее «продукты» – образец самой низкопробной псевдоаналитики по политическому заказу. Возьмем прошлогодний доклад по инциденту в Саракибе в феврале 2018 г. Из него следует, что ГРИ на место инцидента не выезжала никогда. Все вещественные доказательства собирались представителями пресловутой НПО «Белые каски». При этом половина опрошенных свидетелей – сами «белокасочники», а изучали их показания анонимные т.н. «авторитетные эксперты и научные институты». Доклад изобилует фантастическими деталями вроде летящих ночью на малой высоте вертолетах с включенными огнями, что в принципе недопустимо при выполнении боевых задач, или баллона, который успел наполовину заржаветь менее чем через 12 часов после падения на землю. Ни один национальный суд в мире не принял бы в качестве доказательств такую топорную дезинформацию. Но на суд государств-членов ООН и ОЗХО Техсекретариат этой Организации ее приносить не стесняется и даже анонсирует новые «продукты» ГРИ.
Коллеги,
У нас в принципе вызывает большую озабоченность практика ретроспективных расследований Техсекретариата. Какие свидетельства очевидцев можно найти через пять лет после инцидента, особенно в условиях военно-политической нестабильности в стране? Какие материальные доказательства? Понятно, что ни о каком объективном расследовании в таком случае речь идти в принципе не может.
Но руководству Техсекретариата ОЗХО это, по всей видимости, и не нужно. Выступая в Совете в июне прошлого года, Фернандо Ариас ни на один из поставленных нами вопросов о нарушениях в работе Техсекретариата не ответил и фактически отказался предпринимать какие-либо меры для их выправления. Более того, он открыто бравировал тем, что нарушает предписанную КЗХО методологию обеспечения сохранности доказательств, которая якобы «устарела». Хотелось бы выслушать, чем он может подкрепить подобную позицию, прямо противоположную его мандату.
Показательно и то, что г-н Ариас ни разу не посетил Сирию и ни разу не видел своими глазами объекты, об инспекциях на которых он ежемесячно отчитывается перед СБ ООН. Такой подход разительно контрастирует с линией Гендиректора другой профильной международной организации – МАГАТЭ. Ее глава Рафаэл Гросси сделал «челночную дипломатию» отличительным знаком своей деятельности на посту гендиректора. Вне зависимости от плотности своего графика он всегда находит время выступить в Совете. Однажды делал это даже на борту самолета. Что же мешает действовать так же Фернандо Ариасу? Равнодушие к своим обязанностям или страх не угодить западных делегациям, которые пытаются монополизировать гаагскую площадку и целиком подчинить руководство ОЗХО своей воле? Понимает ли он, какие последствия это влечет для возглавленной им Организации?
Очевидно, что при таком подходе рассчитывать на содержательную дискуссию в СБ по вопросам выполнения резолюции 2118 не приходится.
Благодарю за внимание.
