Выступление представителя Российской Федерации А.В.Антоновой в Шестом комитете 78-й сессии ГА ООН по теме «Защита людей в случае бедствий»
Г-н Председатель,
Рассматриваемые сегодня проекты статей Комиссии международного права (КМП) затрагивают проблематику защиты людей в случае бедствий.
Российская Федерация традиционно уделяет особое внимание оказанию помощи иностранным государствам в чрезвычайных ситуациях самого разного характера от лесных пожаров, землетрясений и наводнений до техногенных катастроф, пандемий и голода. Нами накоплен значительный опыт в данной сфере, заключено множество международных договоров. К слову, для нашей страны отсутствие профильного международно-правового инструмента никогда не было помехой – помощь в этих случаях оказывалась на основе запросов пострадавших государств. Насколько нам известно, другие государства также активно задействуют двусторонние и многосторонние механизмы для оказания содействия по запросу пострадавших государств. Поэтому отсутствие на данном этапе универсального договора по рассматриваемым вопросам отнюдь не тождественно ситуации полного правового вакуума.
В наши дни интенсивность катаклизмов природного и техногенного характера с катастрофическими последствиями только нарастает. При этом больше всего страдают развивающиеся государства, в особенности те из них, которые и так находятся в особо уязвимом положении. Важность тематики защиты людей в случае бедствий сложно переоценить. Поэтому наша делегация и поддержала запуск ее обсуждения в Шестом комитете в формате рабочей группы. Надеемся, что предстоящая дискуссия позволит провести объективный анализ подготовленного КМП «продукта», сфокусировавшись на главном вопросе: сможет ли он оказаться действительно полезным для государств. Для нашей делегации ответ на него совсем не очевиден.
Проекты статей КМП страдают от серьезного внутреннего дисбаланса. Во многом это связано с тем, что в работе Комиссии «правозащитный» подход возобладал над «практическим». Центральная идея проекта – «защита» населения не от бедствий, а от собственного государства. Такой подход видится нам предельно странным. Напрашиваются параллели с печально известной концепцией «ответственности по защите», которая не сложилась в качестве международно-правовой нормы и недобросовестно использовалась рядом стран как инструмент вмешательства во внутренние дела государств и смены «неугодных режимов».
В проекте статей за пострадавшей страной, и так находящейся в уязвимом положении, не признается никаких прав. При этом ей адресованы многочисленные обязательства. В частности, обращаться за помощью в той мере, в какой бедствие явно превышает национальный потенциал реагирования, защищать людей и оказывать помощь в ликвидации последствий бедствий, принимать меры по облегчению оказания помощи, обеспечивать защиту персонала по ликвидации последствий бедствий, оборудования и товаров. Этот длинный перечень обязательств скорее будет отвлекать пострадавшее государство от принятия неотложных мер, чем помогать ему эффективно справиться с бедствием.
С теми, кто предоставляет внешнюю помощь, в проекте все наоборот – полная свобода усмотрения и никаких предварительных условий. От них не требуют соблюдать суверенитет и не вмешиваться во внутренние дела пострадавшей страны, оперативно реагировать на ее нужды.
Такой подход не отвечает принципам солидарности и сотрудничества. Его применение приведет к тому, что и без того уязвимое положение пострадавшего государства только усугубится.
Как представляется, для разработки по-настоящему универсального международного договора по обозначенной тематике требуется основательно переосмыслить предложенную КМП логику и глубоко переработать проект статей для смещения фокуса с обязательств пострадавшего государства на его потребности и права.
В частности, необходимо отразить, что внешняя помощь оказывается на основе просьбы пострадавшего государства и с его согласия, как это предусмотрено в резолюции ГА ООН 46/182 от 19 декабря 1991 г. Цель содействия – прежде всего, максимально сократить количество человеческих жертв, уменьшить страдания населения и масштабы ущерба имуществу и/или окружающей среде в результате бедствия.
Имеет смысл четко прописать положения о недопустимости политизации вопроса об оказании помощи, ее навязывания или постановки в зависимость от решения посторонних вопросов.
Важно зафиксировать, что любые действия по оказанию помощи должны проводиться с соблюдением законодательства пострадавшего государства, без ущерба для его суверенитета или вмешательства во внутренние дела. Такие действия не могут использоваться для сбора секретной информации политического, экономического или военного характера. Их надлежит предпринимать в условиях полной прозрачности с предоставлением пострадавшему государству исчерпывающей информации о соответствующей деятельности и источниках ее финансирования.
Требует доработки и определение понятия «бедствия» в ст.3 проекта статей. В нынешней редакции его сложно назвать всеохватным. Так, бедствия зачастую носят трансграничный характер. Данное обстоятельство в определении никак не учитывается. Кроме того, реалиям сегодняшнего дня отвечало бы отражение в нем односторонних принудительных мер в качестве антропогенного бедствия, а также обстоятельства, существенно подрывающего возможности по защите людей в случае иных бедствий.
При этом задача по выработке универсального определения термина «бедствие» видится непростой. В международной и национальной практике не прослеживается унифицированного или доминирующего подхода в данном отношении. Например, российское законодательство и договорная практика оперируют термином «чрезвычайные ситуации», рассматривая в этом качестве опасные явления и катастрофы.
В ст.10 закрепляется некая «главная роль» пострадавшего государства в руководстве, контроле, координации и надзоре за помощью. Предложенный подход выглядит посягательством на абсолютное и исключительное право государства самостоятельно решать все внутренние вопросы независимо от воли других субъектов. Убеждены – речь должна идти не о «главной роли», а об исключительной прерогативе.
«Правозащитный» крен в проекте КМП привел, помимо прочего, к тому, что в документе практически никакого внимания не уделяется вопросам практического характера, связанным с оказанием помощи. В частности, не раскрыты: процедура направления запроса о помощи; управление деятельностью оказывающих помощь групп (в том числе кинологических), включая их оснащение и предоставление отчета о проделанных работах; условия пересечения государственной границы и режима пребывания на территории пострадавшего государства; порядок транзита через территорию договаривающихся сторон; порядок использования транспорта, его отдельных видов при оказании помощи; распределение расходов; страхование и возмещение ущерба, нанесенного в ходе восстановительных работ.
Положения подобного рода соответствуют современной договорной практике в рассматриваемой области, способствуют упорядочиванию межгосударственных отношений, а самое главное – ускоряют решение вопросов практического характера и экономят драгоценное время в непростых условиях чрезвычайной ситуации.
Кроме того, считаем важным отразить в документе идею о том, что оборудование, материалы и товары, необходимые для оказания помощи, не должны становиться объектом односторонних принудительных мер.
Более подробные комментарии представим в рамках покластерного обсуждения проектов статей.
Благодарю за внимание.
