Выступление Постоянного представителя В.А.Небензи после процедурного голосования на заседании СБ по украинскому закону «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного»
Г-н Председатель,
Сожалеем, что ряд делегаций всё же пошёл на проявление двойных стандартов при обсуждениии украинского вопроса в Совете Безопасности ООН. Нам очевидно: эта тема для вас неприятна, потому что не позволяет оправдывать ваших подопечных в Киеве. Уж слишком явно грубое нарушение прав и свобод миллионов украинских граждан.
Не можем принять аргументов, которые мы слышали о том, что делегациям необходимо больше времени на изучение документа. Это все отговорки и лукавство. Текст украинского закона существует и находится в свободном доступе с осени прошлого года. То, что он угрожает реализации Киевом своих обязательств по Минским договоренностям известно уже давно. Именно поэтому ряд политиков и международных чиновников уже высказывались по документу, как это в частности сделал приглашённый сегодня к участию уважаемый
г-н Л.Занньер. У которого, очевидно, теперь не будет возможности высказать свою позицию. Этот вопрос напрямую входит в его компетенцию. Более того, этот закон уже становился предметом обсуждения Комитета министров Совета Европы (2 мая).
Ну, и уж совсем странно слышать о том, что украинский документ якобы не был переведен на английский язык. Не припомню подобных замечаний когда Совет собрался уже наследующий день после подписания Президентом России В.В.Путиным Указа о паспортизации населения Донбасса. Как вы тогда вышли из положения? Критиковали документ, который даже не читали?
Казалось бы: какая связь – язык и Совет Безопасности? Прямая. Мы посчитали необходимым созвать это заседание с учетом того, что последние шаги Верховной Рады и с позором уходящего со своего поста бывшего президента П.Порошенко прямо подрывают дух и букву Минских договоренностей, одобренных резолюцией СБ 2202. А ведь вопрос языковых прав был одной из основных причин, приведших к потере Украиной Крыма и конфликту на Донбассе.
15 мая П.Порошенко подложил своему преемнику еще одну «свинью», подписав указ о вступлении в силу закона «Об обеспечении функционирования украинского языка как государственного». Незадолго до этого его одобрила Верховная Рада, отвергнув львиную долю поправок, направленных на то, чтобы хоть как-то придать данному националистическому «шедевру» цивилизованный вид. Закон нарушает собственную Конституцию Украины и многочисленные международные обязательства, согласно которым Киев гарантирует соблюдение прав национальных меньшинств. Этот шаг вызвал огромную обеспокоенность русскоязычных граждан Украины, которые в ходе недавних президентских выборов категорически отвергли политику предыдущего украинского президента, искусственно провоцировавшего и культивировавшего вражду с Россией. Хотел бы напомнить, что русский на Украине понимают, и говорят на нем практически все граждане. А по самым скромным подсчетам русский язык является родным и первым для более, чем трети жителей Украины, а на самом деле эта цифра больше. Среди них, кстати сказать, уходящий и новоизбранный президенты Украины.
Несмотря на все старания майданных властей, за пять лет вытеснить его из сферы публичного и, тем более, личного общения так и не удалось. Этот момент был особенно чувствителен для жителей востока и юга страны, не потерявших надежду на то, что, живя в «обновленной Украине», они смогут сохранить свою идентичность, продолжать учить своих детей на русском языке, общаться на нем в быту и в органах государственной и муниципальной власти. Эти надежды четко проявились в ходе голосования украинцев, проживающих в данных регионах, в пользу В.Зеленского, не боявшегося, в отличие от уходящего главы государства, говорить по-русски. Продемонстрировал он это и в ходе сегодняшней инаугурации, высказавшись, в частности, против попыток вносить раскол в украинское общество по языковому принципу.
Борьба с русским языком и культурой, стремление разрушить всеохватывающую связь между двумя братскими народами стали «визитной карточкой» ушедшего киевского режима. Майданная власть строила свою политику на тотальном отрицании всего русского и всякой общности с Россией. Отрицалось наше общее происхождение из единого древнерусского корня с Киевом как «матерью городам русским», нам вменялось, что мы «украли
и приватизировали украинскую историю», что украинцы и русские – это не братские и вообще совершенно разные народы, что Украина много веков жила под оккупацией «Московии». Проклинался советский режим, который, хочу напомнить, создал Украину
в ее нынешних границах. Мы слушали фантасмагорические теории украинских «историков» о происхождении древних укров, которым 45 тысяч лет, и они древнее всех древних цивилизаций – шумерской, египетской, крито-микенской, индусской, эллинской, римской
и прочих. Слушали и посмеивались, полагая, что имеем дело
с националистической пеной и пограничными в психиатрическом плане людьми.
На сегодня ряд этих идей – официальная идеология и историко-философская доктрина киевских институтов власти и обществоведения.
Поспешные решения и заявления депутатов-националистов
в Верховной Раде в 2014 году спровоцировали центробежные тенденции в Крыму, приведшие к референдуму о его воссоединении
с Россией. А неготовность майданных властей к диалогу с дончанами и луганчанами, на которых в ответ на призывы быть услышанными обрушились пули и снаряды, стала первопричиной нынешней гражданской войны на Донбассе.
После выступления представителя Великобритании:
Конечно, г-н Председатель, я хотел бы задать риторический вопрос своему английскому коллеге, по какими критериям он судит о том, явлется ли мое выступление субстантивным или объяснением моего голосования. Я расцениваю как объяснение моего голосования и прошу Вашего согласия завершить мое выступление. Благодарю Вас.
С чем же придется столкнуться русскоязычным украинцам после вступления в силу нового законодательного акта? Скажу прямо: с тотальной насильственной украинизацией общественной жизни. Русским через некоторое время можно будет пользоваться лишь для частного общения и отправления религиозных обрядов.
За соблюдением закона будет следить Уполномоченный по защите государственного языка, который наделяется широким спектром контролирующих функций. Допускается его вмешательство в деятельность общественных организаций и политических партий путем истребования внутренних актов на предмет их соответствия установленным правилам. Вводится система драконовских мер ответственности в виде крупных административных штрафов за нарушение закона. Забота о языке титульной нации – это задача власти в любой стране. Но давайте называть вещи своими именами: на Украине на наших глазах вводится языковая инквизиция.
Если вы считаете это нормальным, то русскоязычных украинцев такая ситуация устроить не может. Она закладывает «бомбу замедленного действия» под все усилия по возвращению стабильности и общественной сплоченности в соседнее для нас государство, к чему неоднократно призывал новый украинский президент. Россия считает необходимым указать на происходящее на Украине коллегам по Совету Безопасности, который является по сути гарантом Минских договоренностей и несет ответствен6ность за соблюдение соответствующих мер всеми сторонами, поскольку речь идет о мере, прямо противоречащей предусмотренному п. 11 комплекса мер по выполнению Минских соглашений праву жителей отдельных районов Донецкой и Луганской областей на языковое самоопределение. Не далее, чем месяц назад в этом зале все критиковали решение Президента России о введении упрощенного порядка получения российского гражданства для жителей этих регионов, несмотря на то, что Минским соглашениям эта мера никак не повредит. Сегодня же мы имеем дело не с умозрительной, а с самой прямой атакой на «Минск».
Более того, новый украинский закон ставит крест и на выполнении Киевом других обязательств по комплексу мер. Например, пункта 8 о содействии социально-экономическому развитию восточных регионов, а также пункта 5, запрещающего преследование и наказание лиц в связи с событиями на Донбассе.
Но закон идет еще и с откровенным нарушением Конституции самой Украины, в частности:
– часть 2 статьи 10, которая гласит о том, что «на Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского и других языков национальных меньшинство Украины»;
– статьи 11, устанавливающей, что «государство содействует развитию этнической, культурной, языковой и религиозной самобытности коренных народов и национальных меньшинств Украины»;
– статьи 22, согласно которой «при принятии законов или изменений в действующее законодательство не допускается сужение содержания и объема прав и свобод»;
– статьи 24 – «граждане имеют равные конституционные права
и свободы и равны перед законом, в том числе по языковым признакам».
Кроме того, нарушена статья 6 Закона Украины «О национальных меньшинствах», которая предоставляет им возможность обучаться на родном языке в государственных учебных заведениях.
Не могу не сказать и о том, что украинский закон, не направлявшийся на экспертизу в Венецианскую комиссию, не вписывается в элементарные европейские стандарты.
Любопытно было бы воспользоваться случаем и спросить у наших бельгийских коллег: как бы вы восприняли ситуацию, если бы в Брюсселе по какой-то причине вдруг приняли решение о запрете использования в вашей стране французского или фламандского языка? И как среагировали бы на это в Париже или Гааге? А как бы себя повели наши немецкие коллеги, если бы немецкий язык вдруг оказался бы вне закона в Швейцарии? А можно ли представить себе, что в Финляндии окажется вне закона шведский язык, которым владеют около 10 процентов населения страны?
Я привожу эти абсурдные для наших с вами общих ценностей примеры, чтобы вы прочувствовали всю степень разочарования и озабоченности, которые сейчас испытывают русскоязычные жители Украины. Принятие закона препятствует задаче достижения мира и общественного согласия внутри страны, приводят к ненужной поляризации проживающих на Украине народов. Не говоря уже о том, что для страны, которая заявляет о стремлении соответствия самым высоким европейским стандартам, подобные шаги недопустимы.
На этом фоне становятся еще более понятными причины, по которым крымчане сделали исторический выбор в пользу возвращения в Россию и сохранили таким образом возможность использования русского языка, являющегося родным для подавляющего числа жителей полуострова. Кстати сказать, украинский и крымско-татарский языки в Крыму также являются государственными, и представители этих общин, сколь
бы малочисленными они ни были, проблем с сохранением своей идентичности не испытывают.
Предлагаю нелицемерно и нелицеприятно дать справедливую оценку украинского закона и предусмотренной им «языковой инквизиции» с тем, чтобы предотвратить дальнейшую деградацию общественно-политической ситуации на Украине, создающей реальный риск гражданского противостояния не только на востоке, но и на всей территории данного государства.
И последнее, г-н Председатель, несмотря на то, что сегодня в Совете Безопасности не состоялось полноценного обсуждения запрошенного нами вопроса, мы не испытываем разочарования. Своей попыткой не допустить обсуждения вы, господа, лишний раз продемонстрировали свое лицемерие в том, что касается обсуждения украинской тематики в СБ, к которому вы нас часто призываете. Вы почувствовали, что для ваших украинских подопечных тема сегодняшнего заседания будет неприятной и в итоге со всей ясностью высветятся подлинные цели уходящего украинского руководства: посеять вражду между русскими и украинцами, разделить еще больше два братских народа. Таким образом вы на глазах у всего мира еще раз подтвердили, что Украина и украинцы вас не интересуют. Вас беспокоят только геополитические цели, возможность побольнее ущипнуть Россию. Благодарю вас за это от всей души, за столь очевидную демонстрацию двойных стандартов. Благодарю вас.
После выступления представителя ФРГ:
Мы увидели попытку ввести цензуру. Те методы, которыми это делалось, – мы не считаем, что они содействуют поддержанию деловой атмосферы в Совете. Это первое. Второе – я не питаю иллюзий, что мне удастся переубедить моего немецкого коллегу о том, кто выполняет, а кто не выполняет Минские договоренности. Он все равно будет говорить это так, как он это видит, видимо, через стекло тех самых песочных часов, которые немного искажают его перспективу, которые сегодня, правда, не находятся в зале Совета Безопасности. Я хочу задать один вопрос и сделать один комментарий. Задать риторический вопрос, потому что ответ на него очевиден. Задать вопрос постпреду Германии, где он увидел в нашем выступлении «intimidation» президента Зеленского? Может быть, он невнимательно слушал наше выступление? Мы наоборот говорили о том, что у президента Зеленского в отношении вопроса, который мы сегодня предлагали рассмотреть, здравые инстинкты – не только здравые инстинкты, но просто, похоже, перевалило здравый смысл, потому у предыдущего президента он попросту отсутствовал. А второе – мы принимаем к сведению высказанные некоторыми делегациями тезис о том, что сегодняшнее обсуждение, по их мнению, несвоевременно, однако ничего не препятствует тому, чтобы обсудить вопрос, когда придет надлежащее время. Мы оставляем за собой право вернуться к этому вопросу, когда, как вам кажется, этому вопросу придет соответствующее время для обсуждения. Надо полагать, что это самое соответствующее время будет вступление этого закона в силу. Спасибо за то, что вы предложили нам это время.
Благодарю Вас, г-н Председатель.
